От Карпат до Амура. Владимир Владиславович МалыгинЧитать онлайн книгу.
рочитанного, и убирал документ назад, в ту же стопку. Механически отработанным движением ладоней выравнивал бумажный столбик, стараясь, чтобы его края лежали параллельно краям столешницы, всматривался с удовлетворением в получившийся результат и тут же забывал о нем, отворачивался и шагал к окну. Здесь император замирал ненадолго, застывал, всматривался в сырую февральскую темень за окном, которую не могли полностью развеять ни уличные фонари внизу, ни яркий свет, выливающийся из многочисленных окон Адмиралтейства. Рабочий день еще не закончился.
В этом зыбком неверном свете медленно куда-то плыли по своим важным делам серые призрачные тени прохожих, мелькали чуть более темные силуэты проезжающих автомобилей, экипажей и возков. И даже недавно выпавший снег уже не радовал глаз, потому как сразу же потемнел и смешался с уличной слякотной грязью.
А вот и то, чего ждал император, почему так нервничал и волновался – обостренные чувства каким-то чудом позволили услышать и словно бы отчетливо увидеть, как к парадному входу свернула машина с крытым верхом, проехала напрямую мимо Александрийского столпа на площади. Мазнула желтым светом фар по фасаду, развернулась боком и остановилась. Почудилось даже хлопанье дверцы авто, неразборчивые голоса и последующее за этими звуками металлическое бряцание оружия караула на входе… Мистика…
Николай развернулся лицом к входной двери и замер. Сейчас все окончательно решится. Оттого-то он так и волнуется. Только вот теперь эти яркие и сильные эмоции никоим образом не выказывались им, они привычно и тщательно спрятались где-то глубоко внутри. Но это для посторонних, для чужих. Свои все равно сразу бы заметили это волнение… Да и впрямь, как ни пытайся утрамбовать это волнение, а мало что получается. Прорывается оно из глубины души, прорывается наружу, давит верх груди и щекочет горло. Да так, что кашлять хочется… И император не выдержал и на самом деле откашлялся, пока еще никого нет…
Минутная стрелка напольных часов коснулась двенадцати, и добросовестный механизм начал отбивать положенное количество ударов. Мелодичный звон не успел затихнуть, как распахнулись двери, и кабинет стремительно заполнился новыми звуками – глухим перестуком каблуков по ковровому покрытию и шорохом платья. Император вздохнул, волевым усилием задавил щекочущий и рвущийся наружу кашель, плотно сжал губы и решительно шагнул навстречу матери…
– Так вот что было в этом послании Павла… – Мария Федоровна внимательно выслушала короткий рассказ сына. Повела бровью и задумалась. Вдовствующая императрица сидела ровно, привычно не касаясь лопатками причудливо выгнутой спинки кресла. Ощутимо сгустилась тишина в кабинете. Замер дворец. Молчал и стоящий напротив матери Николай. Минутная стрелка успела медленно обежать один полный круг, второй…
Мария Федоровна выпрямилась. Пронзительно жалобно скрипнул стул, разбивая своим скрипом застывшую тишину кабинета. Императрица чуть заметно поморщилась и наконец-то продолжила говорить, тихо и спокойно, стараясь тщательно взвешивать каждое свое слово. – Пророчество Авеля… Не понимаю, что в нем такого особенного и таинственного, что стоило вам с Аликс скрывать столько времени? Подумать только, столько лет хранить от меня его содержание… Однако, как я и предполагала когда-то, ничего нового в нем нет. Мы с твоим папа́ так и предполагали…
Последнюю фразу императрица и мать выделила весьма зна́чимым тоном.
– И ничего не сказала мне?
– Зачем? Ты тоже промолчал. Да и о чем мы могли бы тебе рассказать? О своих догадках? Глупо… Не нужно взаимных обвинений. Об этом письме все прекрасно знали. Правда, никогда не воспринимали это послание всерьез, как, к сожалению, не воспринимали и самого Павла. Мол, очередная странная причуда твоего весьма своеобразного предка. И о содержании этого послания было несложно догадаться, стоило только сопоставить день и время его написания, предшествующий этому разговор императора с монахом-прорицателем и последующее за ним заключение этого монаха. Очередное пророчество… И несчастный предсказатель… Воистину злая усмешка судьбы – владеть подобным даром, знать судьбы людей и провести полжизни в казематах за это знание.
– Так ты считаешь, что это серьезно? Все то, что он предсказывает мне и моим детям? – выдохнул Николай. Выдохнул и замер в ожидании ответа.
– Ники, Ники… Мало ли что я считаю? Главное, что считаешь и во что веришь ты…
– Все, что он предсказывал, все сбылось…
– Не все, но большая часть. Впрочем, смотря как толковать его пророчества…
– Как толковать… – тихо повторил Николай. Замолчал, отвернулся от матери и посмотрел в темноту за окном. И после короткой паузы так же тихо проговорил куда-то и кому-то в этой темноте:
– Я решил передать трон и корону Олегу…
В кабинете повисла еще более вязкая тишина. Император молча постоял какое-то время, вглядываясь в притягательную и спасительную именно сейчас темноту за стеклом, словно стараясь самым внимательным образом рассмотреть что-то этакое, одному ему понятное там внизу. А на самом деле просто опасаясь повернуться и посмотреть матери в глаза…
– Что