Эротические рассказы

Страшные рассказы. Том II. Эдгар Аллан ПоЧитать онлайн книгу.

Страшные рассказы. Том II - Эдгар Аллан По


Скачать книгу
неслась, чтоб отдыхать!

      Моя родная мать скончалась рано,

      Она – мне жизнь дала, вы дали – той,

      Кого любил я нежно и безгранно.

      Вы более мне стали дорогой

      Так бесконечно, как в священной дрожи,

      Душе – она, чем жизнь своя, дороже[1].

      Страшные рассказы

      «Всегда ищите книги с большими полями».

Эдгар По, «Маргиналии»

      Метценгерштейн

      Pestis eram vivus, – moriens tua mors ero.

Martin Luther[2]

      Ужас и рок во все века блуждали по свету. Зачем поэтому обозначать время, к которому относится мой рассказ? Будет достаточно, если я скажу, что в глубине Венгрии существовала незыблемая, хотя и скрываемая, вера в учение о переселении душ. Я не стану распространяться о самом учении, то есть о его ложности или вероятности, однако утверждаю, что очень значительная часть нашего недоверия, по выражению Лабрюйера, о всех наших несчастьях «vient de ne pouvoir etre seul»[3].

      Однако в венгерском суеверии были некоторые пункты, которые быстро перерождались в нелепость. Они, то есть венгры, расходились очень во многом с восточными авторитетами. Так, например: «Душа, – говорят первые (я привожу слова очень остроумного и умного парижанина), – живет только один раз в осязаемом теле: лошадь, собака, даже человек, суть только призрачные подобия этих существ»[4].

      Фамилии Берлифитцинг и Метценгерштейн на протяжении многих столетий враждовали между собой. Не было, кажется, примеров такого взаимного озлобления между двумя другими столь знаменитыми семьями. Происхождение такой вражды, по-видимому, находим у пророка: «Страшное падение постигнет высокое имя, когда, подобно всаднику над лошадью[5], смертность Метценгерштейна восторжествует над бессмертием Берлифитцинга».

      Без сомнения, эти слова сами по себе или вовсе не имеют смысла, или весьма мало, но известно, что и еще более незначительные причины влекли за собой – и не в давние времена – последствия столь же значительные. К тому же владения, которые были смежными, долгое время соперничали за влияние на правительство в управлении страной. Кроме того, близкие соседи редко бывают друзьями, и обитатели замка Берлифитцинга могли смотреть с своих высоких башен прямо в окна дворца Метценгерштейнов. Более чем феодальное великолепие, открывавшееся при этом, конечно, вовсе не способствовало смягчению чувства раздражения в менее древних и богатых Берлифитцингах. Что же удивительного после того, что слов пророчества, хотя и бессмысленных самих по себе, было достаточно, чтобы возбудить и сохранить вражду между двумя семьями, уже подготовленными к ссоре подстрекателями наследственного соперничества? Пророчество как будто предсказывало, если вообще предсказывало что-нибудь, окончательное торжество могущественнейшему дому, и поэтому вспоминалось, конечно, с ожесточением более слабым и менее влиятельным.

      Вильгельм, граф Берлифицинг, несмотря на свое высокое происхождение, был во время моего рассказа больным, дряхлым стариком, ничем не замечательным, кроме безграничной антипатии к семье своего соперника и такой страстной любви к лошадям и охоте, что ни болезнь, ни старость, ни умственная слабость не могли помешать удержать его от ежедневного участия в опасных охотах. Фридрих же, барон Метценгерштейн, был еще несовершеннолетний. Отец его, министр, умер рано. Мать, фрау Мария, сошла в могилу вскоре за ним. Фридриху в это время пошел восемнадцатый год. В городе восемнадцать лет – не долгий период, но в глуши, такой полной глуши, какую представляло из себя старое дворянское гнездо, удары маятника имеют более глубокое значение.

      В силу некоторых обстоятельств, связанных с распоряжением отца, молодой барон вступил во владение своими богатыми поместьями тотчас по смерти родителя. Редко кто из венгерских дворян владел такими богатствами. Замкам барона не было числа; но главным по богатству и обширности считался замок Метценгерштейн. Границы его владений никогда не были точно определены, но главный парк имел пятьдесят миль в окружности. При известном характере молодого человека, получившего такое несметное наследство, почти не существовало сомнения в его будущем образе действия. И действительно, уже в первые три дня его подвиги превзошли ожидания его самых восторженных поклонников. Бесстыдный разгул, низкое предательство, неслыханные жестокости быстро показали дрожащим вассалам, что никакая рабская покорность с их стороны не в состоянии оградить их от когтей своенравного Калигулы, не знавшего требований совести. В ночь на четвертый день загорелись конюшни Берлифицинга, и общее мнение внесло поджог в уже отвратительный список преступлений и гнусностей, совершенных молодым бароном.

      Во время переполоха, вызванного этим происшествием, молодой человек сидел, по-видимому погруженный в размышления, в одной из больших пустынных зал родового дворца Метценгерштейна.


Скачать книгу

<p>1</p>

Перевод В. Брюсова (прим. ред.).

<p>2</p>

При жизни был тебе несчастьем – умирая, стану твоей смертью (Мартин Лютер). – Здесь и далее прим. перев., за исключением оговоренных случаев.

<p>3</p>

«…происходит от того, что мы не можем оставаться одни» (фр.).

<p>4</p>

«В своей книге “Год две тысячи четыреста сороковой” [в оригинале приведена на французском («L’An deux mille quatre cent quarante»), как и цитата Лабрюйера] Мерсье всерьез отстаивает идею переселения душ, а Исаак Дизраэли говорит, что в мире нет другой столь простой системы, до такой степени сломившей неприятие разумом. Еще одним серьезным поборником переселения душ (приблизительно с 1869) считается полковник Итан Аллен, Дитя Зеленых гор («Le Green Mountain Boa», 1869, “Боа Зеленых гор”)». – Э. А. П. (Ш. Б.) – «Год 2440, или Сон, которого, возможно, никогда не было» (цитаты приведены в «Маргиналии», CXVII) был опубликован в 1770 году.

<p>5</p>

«Авторство этого странного, туманного текста мне неизвестно; вместе с тем я позволю себе внести некоторую ясность, применив его к нравственной направленности повествования. Время от времени По приводит цитаты по памяти и не совсем верно. Как мне представляется, смысл в конечном итоге сводится к тому, чтобы принять приписываемое отцу Кирхеру мнение о том, что животные суть “запертые души”. (Ш. Б.) – В оригинале эта цитата приведена на французском и выглядит так: «Ne demeure qu’une seule fois dans un corps sensible: au reste – un cheval, un chien, un homme même, n’est que la ressemblance peu tangible de ces animaux» («Душа живет только один раз в осязаемом теле: лошадь, собака, даже человек, суть только призрачные подобия этих существ»).

Яндекс.Метрика