Хроники планеты монстров. Роман ЕлиаваЧитать онлайн книгу.
ого, что это происходит со всем телом одновременно. Состояние это так себе: глаза вылезают из орбит, а тебе самому хочется выскочить из кожи или поскорее умереть. Но, как и всему в этом мире, процессу расконсервирования наступает конец. Система методично очищает клетки от веществ, замедляющих их жизнедеятельность почти до нуля. Процесс сопровождается многократным прокачиванием крови через разнообразные фильтры. При этом тончайшие иглы вводят во все части тела химические реактивы. И вот наступает момент, когда распахнутые глаза начинают фокусироваться, а мозг обрывочно мыслить.
Мой взгляд прояснился, и я сразу понял, что происходит. Понял по прошлому разу. Первый раз был тренировочный. Врачам нужно было проверить, как мы переносим состояние deep conservation. Итак, иглы втянулись обратно в капсулу, а ложе приступило к пневматическому массажу тела.
Я смотрел сквозь прозрачную крышку капсулы и не понимал, почему потолок расположен так высоко. Память вернулась ко мне достаточно быстро. Неужели, что-то пошло не так, и проект остановили?! Крышка капсулы щелкнула и разъехалась в стороны. Я взялся за ее края и сел, оглядываясь вокруг.
– Ага, еще один проснулся, – сказал тощий и лысоватый человек со странным акцентом, одетый в белый балахон.
Я увидел, что точно также в капсуле сидит Джи Чен, одетая в комбинезон с большой эмблемой Организации Объединенных Наций на рукаве, как и у всех нас. Чен – астрофизик из нашей команды. По её спокойному, лишенному эмоций, лицу, никогда нельзя было понять, о чем она думает.
– Вы кто? – спросил я тощего человека.
– Доктор Штейн, Томас Штейн, – ответил он. А Вы, судя по надписи на капсуле, Максимилиан Готье.
– Верно, можно просто Макс. Всё сорвалось?
– Что сорвалось? – спросил он.
– Полёт, – сказал я, рассматривая помещение. Это была небольшая комната высотою около трех метров, в ней стояли пять наших капсул и еще какое-то оборудование, которое я не смог сходу идентифицировать. Возможно, медицинское. Но в любом случае это не мог быть отсек нашего корабля «Надежда».
В это время, с характерным щелчком, раскрылась еще одна капсула, и из нее показалась светлая, в прямом и переносном смысле, головка Лизы Смол, нашего радиоинженера и второго пилота.
– Ага, Лиза Смол! – приветствовал девушку Томас Штейн, он склонился над какими-то мониторами своего оборудования, и я впервые обратил внимание, что к нему подключены наши капсулы.
– Где, мы? – спросила Лиза, повернув в мою сторону острый носик.
– Наверное, что-то с кораблем, и полёт отложили, – пожал я плечами.
В это время раскрылись сразу две капсулы, и нам предстало удивленное лицо Джона Финна, нашего капитана, и кислая физиономия биолога и врача Бориса Леонова. Финн сразу выбрался из капсулы и пошел ва-банк.
– Почему отложен полёт? – спросил он доктора Томаса Штейна.
– Я всего лишь врач, – ответил тот, и Макс снова отметил странный акцент, возможно немецкий.
Открылась дверь и в комнату вошла шатенка небольшого роста с острыми чертами лица и внимательными карими глазами.
– Все ответы потом, и не от меня, – продолжил тем временем доктор, – а это мой ассистент – доктор Шейла Хилл, она разместит вас. Отдохните пару часов, после чего мы снова соберемся, и кто-нибудь ответит на ваши вопросы. А сейчас извините, мне нужно обработать множество данных о вашем состоянии. Консервирование – сложная и неординарная процедура.
Я вылез из капсулы, также поступили Смол и Чен. Чувствовал я себя вполне сносно. Леонов продолжал сидеть, осматривая оборудование Штейна.
– Что это такое? – спросил он. Почему заменили анализатор Toshiba?
– Еще раз повторюсь, все вопросы потом, – ответил Томас Штейн. А мне нужно работать. Отнеситесь к ситуации профессионально.
– Борис, давай поднимайся, – сказал Финн, – надеюсь, очень скоро мы всё узнаем.
Леонов, с показным кряхтением, вылез из капсулы и присоединился к группе.
– Прошу вас, – жестом указала на дверь Шейла Хилл, – следуйте за мной.
Финн посмотрел на нас, затем вышел из помещения. Я пропустил вперед Лизу и Джи, затем тоже покинул комнату. Леонов замешкался, пытаясь внимательнее разглядеть медицинское оборудование.
Выйдя в коридор, я осмотрелся и не увидел ничего примечательного, за исключением огромного блондина с подстриженными ежиком волосами. Он стоял у стены, скрестив на груди мощные руки. Одет блондин был в форму, но это не была форма астронавтов. Это была форма цвета хаки, на ремне висела кобура.
– Ну вот, я так и знал, что полёт отменили, – высказал вслух мою мысль Леонов, – что: террористы взорвали корабль?
– Всё не так, как вы себе представляете, – сообщила наша проводница.
– А как тогда? – спросил Финн.
– Послушайте, – ответила Шейла, – вы скоро всё узнаете, но не от меня. А сейчас прошу вас, идемте.
Она провела нас по бетонному коридору, освещенному галогенными, или похожими