Ярославль. Сорок тысяч слов о любви. Антон ГолицынЧитать онлайн книгу.
кабака
Годунов показал на «Гостиный дворик».
Фарфоровых девочек трогают за бока
Фригидная площадь, фаллический пьедестал
Годунов махнул рукой в сторону площади.
Где каменный ГОСТ инструменты держать устал
Рука указала на памятник, Вера улыбнулась.
Плацкарта почтамта и флаги-нетопыри
Годунов сделал широкий взмах рукой в сторону почтамта, словно демонстрируя его протяжённость и, одновременно, колыхание флагов. Милиционер у будки повернул голову в их сторону, но сразу отвернулся.
Всё дышит снаружи и светится изнутри
Нечаянный праздник летит на семи ветрах
Усы распустил, беспородным вином пропах
Сиятельный ноль, надувной голубой налим
Давайте ловить его и любоваться им
– Ловить. И любоваться. Как здорово!
Вера подмигнула.
– Зевнём по глоточку?
– Зевнём.
И они допили бальзам.
– Это, собственно, и есть Беляков.
– А где он сейчас? Там же где и был?
– Фигурально говоря, да. В стране его знают, да и за рубежом кое-где. Но ярославцам всё равно. Страшные снобы.
Текила, глинтвейн, саке и бальзам сделали свое дело – Годунова слегка покачивало, а походка Веры стала легкой.
Они, конечно, зашли в «Гостиный дворик» и сели на втором этаже у окна. Отсюда была видна вся площадь. Здесь на просьбу налить «чего-нибудь» официант, не моргнув глазом, налил водки. Вера смотрела на водку с сомнением.
– Боишься? – участливо спросил Годунов.
– Есть немножко. Со школы не пила водку без закуски. Но ведь это правила?
– Правила для того и существуют, чтобы их нарушать. Что будешь?
Из того, что побыстрее, в меню нашлись только пельмени. Они выпили и закусили.
– Главное, конечно, это церковь.
– Какая? – спросила Вера с набитым ртом.
– Вон та, – Годунов показал в окно. За памятником стояла Богоявленская церковь, припорошенная, словно обсыпанный сахарной пудрой торт-бизе.
– Что с ней не так? В смысле, чем она необычна. Ты ведь рассказываешь про всё необычное.
– Её необычность заключается в её обычности. Нет никакой легенды. Никто никого не убил. Никто ничего не украл.
– Уже довольно необычно.
– Это просто. Невероятно. Красивая. Церковь. Она никогда не бывает одинаковой.
– Погоди. Она сейчас точно такая же, как когда ты рассказывал стихотворение. И твой поэт ничего про неё не написал. Про почту написал. Про мужика с тортом написал. А про церковь нет. Ничего невероятного. Такая же церковь, как и все.
– Нет, ты ничего не понимаешь, она совсем другая.
– Обыкновенная, – упрямилась Вера.
– Сама ты обыкновенная.
– Женщинам такое не говорят, чурбан ты неотёсанный.
– Я это не имел в виду. Нет, ну ты должна понимать.
Годунов чувствовал, что несёт пьяную чушь,