На службе весны строевой. Стихи. Алексей ОстудинЧитать онлайн книгу.

c., Facebook, Instagram и др.

Остудин. Парадоксов нет

Остудин, парадоксов друг. И, к слову, мой добрый приятель.

Огромный такой мужик медвежьей силы, никак не совпадающий с привычным представленьем о поэте.

И тем не менее: публикуемый в самых почётных местах, принимаемый в самых приличных домах – по крайней мере, во времена прежние, допотопные.

Но случился известный всем потоп – когда русская весна, преодолев очередной болевой порог, прорвала все мыслимые плотины, и Остудин как поэт самого высокого класса оказался собственно там, где ему и положено быть: внутри русского языка.

Мир его поэзии, казалось бы, выглядел так, что, на первый пригляд, никакой «земли» и «почвы» в авторском мировоззрении быть не может: у Остудина шла непрестанная игра на высшем напряжении языка как такового.

Порой создавалось ощущение, когда появлялся остудинский сборник (а у меня есть все или почти все), что ты не книгу читаешь, а явился на фабрику божественных шутих – где их выдумывают, готовят и тут же проверяют. Всё летит, взрывается, над головой треск: весело и жутко.

Ну не прекрасно ли это? «Ветерок стрижёт пивные кружки, / допивает кофе майский жук, / и торчат, как перья из подушки, / веточки черёмухи вокруг, /юность от восторга еле дышит – / дремлют соловьи в ушах валторн, / жарит дождь яичницу на крыше, / по асфальту прыгает попкорн».

Встретили б две эти строфы в книге, скажем, Мандельштама, сказали бы: гений. Потом задумались бы: э, а откуда там попкорн?

Попкорн с неба выпал, из воздуха, что, по Остудину, «свободой искалечен».

Войдя в искалеченные свободой времена, я понял вот что.

Остудинский интерес к языку почти спортивный – он, производя будто бы одно и то же упражнение, бесконечно доводит его до совершенства.

(И личный его спортивный опыт тут сразу кажется неслучайным.)

Однако случившийся 2022 год разом выявил конечную цель великолепных остудинских забав и упражнений.

Те упражненья были не самоцелью.

Они были попыткой выучиться так обнять родную землю, само русское бытие (у него в прекрасных военных стихах есть об этом), чтоб язык продолжал жить и побеждать. На том же уровне подвига и самоотреченья, что явили в тот самый год русские люди, преодолевая очередной поворот нашей истории.

Когда поэзия, к счастью, не замолчала, услышав заговорившие пушки.

Ибо молчанье – это капитуляция.

Остудин же – победителен, упрям, деятелен в слове.

Это очень весенняя книга. Посмотрите, послушайте, сколько тут цветов, запахов, вкусов, звуков. Как много любви. Как много войны. Как много жизни.

И наконец.

Когда привыкаешь к его манере, в какой-то момент понимаешь: да никаких парадоксов тут нет. Кондовый реализм.

Казанский почвенник – русский поэт Остудин.

Захар Прилепин

Паренёк

В каком посёлке, городе, стране

старухи кашеварят на кострах,

где пищевая плёнка на окне

и дверь на всякий случай нараспах,

ревёт сирена, скрученная в жгут,

попробуй до подъезда добеги,

когда округу «хаймерсами» жгут

засевшие в Авдеевке враги,

а город пропадает, но живёт,

с мопедом завозился паренёк,

ему опять «до лампочки» прилёт —

передохнуть под мальвами прилёг,

родившийся в румяных нулевых,

родную землю так успел обнять,

что сволочам не то что у живых —

у мёртвых не суметь её отнять.

Домой

Обижена невеста-недотрога,

такое обещал и был таков —

прочавкала по лужам от порога

колодезная цепь его шагов,

в черёмухе разлуки дни тонули,

сошла клубника, мы и не следим,

вернулся тёплым вечером в июле

порывом ветра, только не один,

над головой гроза трещала сухо,

гром в тучах буксовал, как самосвал,

«не верь досужим домыслам и слухам,

я, милая, почти не воевал» —

друзья и полевые командиры,

выстраивались молча позади,

и пролетали ласточки сквозь дыры

медалей «За отвагу» на груди.

Очкарик

Ночь налево, направо пока река,

жёлтый месяц в один киловатт

разгорается

Скачать книгу