Калейдоскоп. Прямая речь, интервью, монологи, письма. 1997-2004. Егор ЛетовЧитать онлайн книгу.

      – Вас интересует, сколько народу придет на ваши концерты?

      – Нет, не очень. Во всяком случае, мы не заинтересованы в том, чтобы пришло как можно больше из-за цены билетов. У нас очень определенная публика, аудитория очень специфическая. Она не зависит от цены билетов, это какая-то определенная прослойка общества, очень странная. Ее очень тяжело охарактеризовать односложно. Это и молодежные люди вот эти, которые торчат за окном. Причем они тоже очень странные. Я говорил недавно в интервью – я года два назад жил где-то на Красногвардейской в Москве, сел в метро, поехал куда-то по делам. Тут же увидел – какая-то огромная толпа людей, страшно выглядящих, все в банданах, с ирокезами на голове, булавками все исколоты. «Вот чёрт! – думаю. – Сейчас они меня узнают, начнут дурацкие вопросы задавать». Окружили меня и совершенно неожиданно начали вопросы задавать про Бердяева, про Юкио Мисиму, про что-то там ещё. Причем такие вопросы, что просто ни в какие ворота не лезут. Люди, которым максимум 15 лет, наверное. Ну, я считаю, что это какая-то определенная ниша общества, поколения молодёжного, которая совершенно сознательно отказывается вписываться в систему. В любую причем, в демократическую…

      – Вы взрослый человек, и ваши песни взрослым людям…

      – Я не думаю, что мои песни – взрослого человека. Мои песни – это песни животного. Или песни ребёнка, которого довели до состояния, когда он автомат в руки взял. То, что мы делаем – это вообще анти-, анти-, не то, что взрослая культура, антицивилизация вот эта взрослая. Всё, что мы делаем вообще. А мы делаем, в принципе, очень много. Мы сейчас, например, собираемся кино снимать, мы пишем книги, то есть у нас очень широкий спектр деятельности. По большому счёту, то, что мы делаем – это из области, наверное, создания определенной новой идеологии, новой религии.

      – Но для того чтобы решить, относишься ли к цивилизации или к антицивилизации – для этого всё-таки нужно быть взрослым человеком.

      – Почему, нет. Это борьба между определенных культур. Я считаю, что мы отстаиваем Культуру с большой буквы. А то, что мы имеем сейчас, – это полное ее нивелирование и разложение, на всех уровнях просто. Про Запад я вообще не говорю, потому что на Западе это вообще всё закончилось очень давно, совершенно конкретно, там вообще культуры нет и быть не может. Всё, это мёртвая зона совершенно.

      – А почему вы считаете, что на Западе не могут быть явления, соответствующие вашему – «Гражданской Обороне»?

      – Потому что, если б они могли иметь место – они бы возникали. Их же нет.

      – Кто еще в современной культуре распространяет среди масс такие же идеи, как вы?

      – Мы не занимаемся распространением идей.

      – То есть, вы к идеологии вообще никакого отношения не имеете?

      – Нет, мы можем, конечно, идеологически всё это объяснить, подкованно, и так далее. Но это не главное. Мы распространяем больше на уровне эмоциональном, наверное. Потому что всё, что происходит на уровне идей, – оно не работает. Вот революция 1917 года произошла не потому, что люди Маркса читали, не потому, что «Капитал» был важным. «Капитал» никто не читал, никому он на хрен не нужен был никогда. А была определенная эмоция, потому что тот строй, который был тогда, с этим кургузым православием, – он до такой степени достал, грубо выражаясь, всех. То есть это была совершенно гнилая идея. И понятно, что возникла новая религия – коммунизм. Когда вместо «раб божий» появился солдат Земли, труженик, ответственный за поступки, за свои действия. То есть эта революция – она была… Ее до сих пор очень неправильно понимают и подают. Причем как коммунисты – столь же придурковато, догматически, так и демократы. На самом деле революция была… Для того чтобы понять, что это было на самом деле, надо читать Бабеля и Платонова.

      – Вы, наверное, часто общаетесь с журналистами. Как часто журналисты задают вам вопросы о музыке?

      – Я не могу сказать, что я часто общаюсь с журналистами. После концертов общаюсь. Иногда задают, а иногда – нет. О музыке если задают вопросы, то очень дурацкие. Потому что то, что происходит в стране, отражается в музыке… Ситуация какая-то дремучая совершенно. Слушают чёрт знает что. Ну то есть вот открой какой-нибудь там «Московский бит» или что-нибудь еще – стыдно же просто! Слушают какое-то дерьмо просто, какие-то эти независимые, кому они нужны? Они потому и независимые, что никому не нужны. То есть, группа, которая чего-то стоит, – это «The Beatles», это «The Who», это «Dead Kennedys» – она становится знаменита на весь мир. Это люди, которые берут власть в свои руки – духовную, творческую, и так далее. А вот эти независимые – это как тараканы какие-то там ползают. И при этом это воспевается, как нечто очень хорошее.

      – Ваша музыка – это полная гармония? Или это дисгармония с окружающим миром?

      – Это вообще не музыка. Я объясняю – то, что мы делаем, это к музыке вообще отношения