Сопровождающие лица. ФоззіЧитать онлайн книгу.
, а мне удивительно понятны все эти марики, лецыки и цыпы – бандиты, наркоманы, барыги, гопота, менты – все эти ребята по соседству, о которых пишет Фоззі. Ты думаешь, что убежал от них в загородный дом, проезжаешь мимо в комфортабельном немецком автомобиле и держишь деньги в паре разных банков – а они никуда не делись. Эти «маленькие большие люди» и есть твоя страна. И лучше всего относиться к ним, как Фоззі, с легкой усмешкой. Наблюдать, но не принимать участия в их приключениях. Если, конечно, ты не хочешь стать частью городского фольклора.
«Сопровождающие лица» – еще одно уникальное полотно в галерее портретов представителей «напрасного» поколения работы Александра «Фоззі» Сидоренко.
Эта книга – о людях, которых однажды смыло за борт волной девятибалльного шторма, вызванного столкновением тектонических плит эпох и цивилизаций. Об их судорожных попытках выжить в безбрежном океане без спасательного круга и хотя бы иллюзорного шанса на спасение. По большому счету, это повесть о заведомо обреченных.
Со скрупулезностью и хладнокровием опытного патологоанатома Фоззі вскрывает личины своих героев, извлекая наружу как самые неприглядные свойства, так и то, что позволило сохранить человеческую сущность, несмотря на беспрерывную череду ежедневных фрустраций, разочарований и твердую уверенность, что никакого света в конце тоннеля жизни не существует.
Учитывая, что эта повесть – своего рода спин-офф предыдущей работы Фоззі, я все равно не стал бы проводить между ними какие-то параллели и уж тем более – сравнивать.
«Сопровождающие лица» – автономное художественное произведение, наполненное искусно ограненными, хлесткими афоризмами и атмосферой той самой неосознанно обретенной свободы. Свободы людей, которым нечего терять. Свободы заведомо обреченных.
Сдается мне, что если бы Гек Финн и Холден («Над пропастью во ржи») поженились – у них бы точно родился Цыпа! И я, как любитель двух этих литературных монументов, с удовольствием плюхнулся с Цыпой в знакомый мир 90‑х! Воры-кидалы-каталы, «благородные менты-взяточники», «девчонки, что порой» и многая-многая… Ой, знает автор, о чем пишет! Было легко. Может, потому, что я сам оттуда? Может, потому, что мы с автором читали-смотрели-слушали одинаковые шедевры? Время становления Нынешнего. Жаль, филиппычей стало меньше…
Он сказал: «Поехали!» – и запил водой.
Никому никогда не говорят, кто они.
Приятель, прими как должное, в этом мире есть два типа людей – ты и все остальные. И им никогда не сойтись.
1. Здесь и далее
Мы плаваем в разных морях, но выходим на тот же берег. Начинается все всегда с маяка.
Новая жизнь ничем не отличалась от старой. Заглушив будильник и еще не открыв глаза, Цыпа опросил организм на предмет эйфории и энтузиазма, вызванных вчерашними кардинальными решениями хозяина, – глухо. У организма болела голова, организму не нравилось вставать в половине седьмого, и вот еще что: организму сразу и резко захотелось курить. Причем захотелось в ту же миллисекунду, когда Цыпа вспомнил, как ночью на балконе торжественно выбросил бычок, громогласно назвав его последним, и похлопал после в ладоши, потому что он молодец, хороший парень, это правильное решение и теперь-то все пойдет по-другому. Обязательно. Вот увидишь.
Открыв наконец глаза, Цыпа не увидел ничего в новом свете, все было по-старому: календарь с видами Южного берега слева, почти над головой; в ногах – старый плакат Сабрины (музыкально она Цыпе никогда не нравилась, но мы-то понимаем, что к чему); справа же, на задней стенке шкафа, которым была перегорожена спальня, – церковная репродукция из журнала «Огонек». Календарь говорил о том, что время идет, Сабрина наводила на мысль, что время прошло, а картинку типа иконы повесила мама.
Когда Цыпе с утра было херовато, он интересовался у Девы Марии с перспективным младенцем на руках, зачем мироздание придумано так нелепо и нельзя ли было обойтись без бодунов в наш век просвещения. Но сегодня все вопросы следовало адресовать себе – если ты решил жить по-новому, бросить курить, найти новую работу, то по всем канонам от этого должно стать радостно, ведь это путь просветления, так всегда бывало в кино: все герои, ставшие на путь исправления, обязательно испытывали явное и небывалое воодушевление. Цыпа еще раз тщательно прорентгенил себя в поисках признаков облегчения души, снова ничего не обнаружил, вздохнул, как грустная собака, которая забыла, что недавно ела, и пошел облегчаться. Не душой, так телом.
Накануне, в самом конце базара, дотошный аудит в лице хмурой бухгалтерши тети Лиды и безымянного плечистого пацанчика на подтанцовке выявил прокурку Цыпой месячного жалования.