Эротические рассказы

Со мною вот что происходит…. Евгений ЕвтушенкоЧитать онлайн книгу.

Со мною вот что происходит… - Евгений Евтушенко


Скачать книгу
о всех.

      Но, сразу ставшая накрашенной

      при беспристрастном свете дня,

      цыганкой, мною наигравшейся,

      оставит молодость меня.

      Начну я жизнь переиначивать,

      свою наивность застыжу

      и сам себя, как пса бродячего,

      на цепь угрюмо засажу.

      Но снег повалится, повалится,

      закружит все веретеном,

      и моя молодость появится

      опять цыганкой под окном.

      А снег повалится, повалится,

      и цепи я перегрызу,

      и жизнь, как снежный ком, покатится

      к сапожкам чьим-то там, внизу…

      1966

* * *

      Дорога в дождь – она не сладость.

      Дорога в дождь – она беда.

      И надо же – какая слякоть,

      какая долгая вода!

      Все затемненно – поле, струи,

      и мост, и силуэт креста,

      и мокрое мерцанье сбруи,

      и всплески белые хвоста.

      Еще недавно в чьем-то доме,

      куда под праздник занесло,

      я мандариновые дольки

      глотал непризнанно и зло.

      Все оставляло злым, голодным —

      хозяйка пышная в песце

      и споры о романе модном

      и о приехавшем певце.

      А нынче – поле с мокрой рожью,

      дорога, дед в дождевике,

      и тяжелы сырые вожжи

      в его медлительной руке.

      Ему б в тепло, и дела мало!

      Ему бы водки да пивца!

      Не знает этого романа,

      не слышал этого певца.

      Промокла кляча, одурела.

      Тоскливо хлюпают следы.

      Зевает возчик. Надоело

      дождь вытряхать из бороды.

      1959

      Белые ночи в Архангельске

      Белые ночи – сплошное «быть может»…

      Светится что-то и странно тревожит —

      может быть, солнце, а может, луна.

      Может быть, с грустью, а может, с весельем,

      может, Архангельском, может, Марселем

      бродят новехонькие штурмана.

      С ними в обнимку официантки,

      а под бровями, как лодки-ледянки,

      ходят, покачиваясь, глаза.

      Разве подскажут шалонника гулы,

      надо ли им отстранять свои губы?

      Может быть, надо, а может, нельзя.

      Чайки над мачтами с криками вьются —

      может быть, плачут, а может, смеются.

      И у причала, прощаясь, моряк

      женщину в губы целует протяжно:

      «Как твое имя?» – «Это не важно…»

      Может, и так, а быть может, не так.

      Вот он восходит по трапу на шхуну:

      «Я привезу тебе нерпичью шкуру!»

      Ну, а забыл, что не знает – куда.

      Женщина молча стоять остается.

      Кто его знает – быть может, вернется,

      может быть, нет, ну а может быть, да.

      Чудится мне у причала невольно:

      чайки – не чайки, волны – не волны,

      он и она – не он и она:

      все это – белых ночей переливы,

      все это – только наплывы, наплывы,

      может, бессонницы, может быть, сна.

      Шхуна гудит напряженно, прощально.

      Он уже больше не смотрит печально.

      Вот он, отдельный, далекий, плывет,

      смачно спуская соленые шутки

      в может быть море, на может быть шхуне,

      может быть, тот, а быть может, не тот.

      И безымянно стоит у причала —

      может, конец, а быть может, начало —

      женщина в легоньком сером пальто,

      медленно тая комочком тумана, —

      может быть, Вера, а может, Тамара,

      может быть, Зоя, а может, никто…

      15 июля 1964

* * *

      Нас в набитых трамваях болтает.

      Нас мотает одна маета.

      Нас метро то и дело глотает,

      выпуская из дымного рта.

      В смутных улицах, в белом порханье

      люди, ходим мы рядом с людьми.

      Перемешаны наши дыханья,

      перепутаны наши следы.

      Из карманов мы курево тянем,

      популярные песни мычим.

      Задевая друг друга локтями,

      извиняемся


Скачать книгу
Яндекс.Метрика