Ветер уносит мертвые листья. Екатерина МанойлоЧитать онлайн книгу.

      1

      Звонок, просверливший Луизе череп, возвестил об окончании последнего урока. Класс загрохотал. Учительница литературы не успела дорассказать триллер, как какой-то Раскольников топором зарубил старуху. Что-то интересное, но из программы старших классов. Кидая учебники в рюкзаки, девятиклассники устремились к двери, где образовалась маленькая давка. Луиза не спеша собрала все с парты и вышла из класса последней. После уроков голова, обычно качавшаяся на плечах, будто полная кастрюлька боли, сегодня плескалась меньше. Или это так казалось Луизе.

      Отец в командировке, а это значит, что целый вечер пятницы, субботу и воскресенье они с сестрой будут предоставлены сами себе. Могут даже посмотреть парочку мрачных ужастиков про подростков, которые у отца обычно под запретом. Жаль, что Вадик именно на эти выходные уезжает за город. На родительской даче надо прибить то, поправить се. А руки у Вадика растут из того места, из какого надо.

      Взяв из гардероба свою любимую объемную куртку, как у девчонок из американских фильмов про колледж, Луиза подошла к зеркалу. Она правда бледная как бумага или это такое освещение? С утра брови были подкрашены криво, правая получилась длиннее и выше левой. На переменке Луиза пыталась стереть карандаш, и теперь на лбу получилась мазня. Она послюнявила палец и потерла серые разводы. Брови исчезли совсем. Растопыренными пальцами попыталась взбить свои блондинистые волосы, цветом которых она по-настоящему гордилась, но они все равно лежали как-то плоско. Ничего, сейчас Луиза дойдет до дома и сделает все как следует. Может быть, они с сестрой даже примут по очереди ванну с душистыми бомбочками.

      Модной одежды у Луизы немного, но все-таки кое-что есть. Старшая сестра Аня, которую Луиза зовет Нюктой, покупает ей вещи на распродажах, одевает так, как хотела бы наряжаться сама, но ей запрещает отец. Он строго следит, чтобы она донашивала мамину одежду, даже трусы: все старое, то, что маман не захотела прихватить с собой в Париж, где теперь живет со своим месье.

      У Нюкты всегда есть немного денег, втайне от отца она пишет курсовые на заказ. И еще водительские права: отец велел ей ходить на курсы, чтобы она потом забирала папочку с пьяных междусобойчиков и на следующее утро отвозила его, смердящего похмельем, в офис.

      В школьном дворе ветер нес и закручивал по асфальту мертвые листья. На голове у бюста Достоевского, чье имя носила школа, сидел пухлый голубь. Этот бюст Луиза не любила. Достоевский острым носом, впалыми щеками и сверлящим взглядом напоминал отца. Хотя отец никаких романов не писал.

      Мимо бюста, пиная мяч, пробежали пацаны из «А» класса. Голубь с шумом снялся, оставив на голове остроносого большую белую кляксу. Сквозь прутья школьного забора Луиза увидела припаркованный буквально в двух шагах старый отцовский «лексус» цвета ложек и вилок из школьной столовой и такой же исцарапанный. Неужели козел уже вернулся из командировки? Тоска. Значит, нормально отдохнуть не получится.

      – Изи, давай в машину! Быстро! – у водительской дверцы стояла сестра.

      На Нюкте был деловой костюмчик, в котором мама когда-то вела уроки в этой самой школе: преподавала французский. Вот только на сестре костюм сидел странновато. Одно плечо пестренького пиджака завалилось, бежевая юбка, облегавшая мамины бедра ладно и туго, на сестре болталась мешком. На ногах у Нюкты белели нелепые парусиновые тапочки, которые отец купил ей специально для вождения.

      – Изи, поторопись. – Нюкта нетерпеливо замахала рукой.

      А, так сестра одна в машине! Луиза бросилась бегом и едва не налетела на литричку. Учительница посмотрела на Луизу и всем своим видом – заломленной крашеной бровкой, поджатым подбородком – выразила сострадание пополам с осуждением. Луиза, бормоча извинения, попыталась обогнуть ее монументальный корпус. Но литричка обернулась и потрепала Луизу по голове, словно щенка.

      Ну конечно, все жалеют сестер Угаренко, которых кукушка-мать бросила еще маленькими и теперь в Париже ест фуа-гра и пьет шампанское.

      – Изи! – донеслось пронзительное.

      Обычно Нюкта не повышает голос, особенно на людях. Поэтому Луиза почувствовала неладное. У ворот, аккурат рядом со знаком «Стоянка запрещена», которую Нюкта проигнорировала, шатался мордатый охранник. По его почти ласковому взгляду и влажной ухмылке Луиза еще раз убедилась, что отца в «лексусе» нет.

      Сестра была, как всегда, аккуратно причесана и накрашена. Ее маленькое личико источало свет, подобный лунному. На шее плясал с ветром газовый платок, обнажая скобочки старых синяков, похожие на мазки