Антропология и современность. Франц БоасЧитать онлайн книгу.
ия и современность» (“Anthropology and Modern Life”). Так получилось, что работа опубликована почти что вслед за переизданием другого его значительного по объему труда, переведенного еще в 1926 году («Ум первобытного человека»). Нет смысла повторять биографические данные столь известного автора. Слегка коснемся лишь истории появления книги и ее содержания. В ней Боас в очередной раз предстает пламенным борцом с любыми проявлениями расизма и ксенофобии, таящимися, к примеру, под «научным» покровом евгеники.
Как известно, отец-основатель американской антропологии начал проводить свои антропометрические измерения, работая еще в Университете Кларка (Вустер, штат Массачусетс). Уйдя вскоре оттуда, ученый организовал такого же типа исследования в Окленде, штат Калифорния; в Торонто и в ходе Колумбийской выставки 1893 года в Чикаго. Так была сформулирована боасовская концепция «темпа роста»: скорость развития варьируется не только у мальчиков и девочек, но и у детей одного пола; и низкорослые могут быть просто отражением отставания в процессе роста на определенный момент их развития[1]. Другим направлением его поисков стали исследования североамериканских индейцев в годы работы на Канадскую геологоразведку, посвященные роли наследственности и среды в образовании различий между группами.
Однако самым известным и масштабным проектом Боаса, связанным с расовой проблематикой, являлась его работа на Иммиграционную комиссию США. В мае – июне 1908 года он провел пилотное исследование в основном среди мальчиков в Городском колледже Нью-Йорка и двух государственных старших школах. Поначалу его интересовало, как среда влияет на сохранение стабильности (либо ассимиляцию) и на процесс роста. Но вдруг были получены неожиданные результаты: головной указатель у русских евреев изменился в Америке. И общим выводом стало следующее[2]: основные расовые различия носят вообще количественную, а не качественную природу. Суть боасовской критики расового формализма, как отмечает Дж. Стокинг, заключается в разрушении романтической концепции расы как надиндивидуального органического единства.
В «Антропологии и современности» специальное место отведено критике евгеники, к которой Боас относился также весьма и весьма насторожено, скорее, как к чему-то бесплодному, если не вредному. Например, он подчеркивал, что даже если мы сможем вытеснить у неимущего класса наследственные болезни и повысить его общие интеллектуальные способности, все равно социальные условия будут воспроизводить неблагоприятные (рецессивные) признаки снова и снова[3]. С другой стороны, предостерегал Боас, часто гении рождаются у родителей по евгеническим стандартам далеко не здоровых.
В 1920‑е годы евгеника, конечно же, приобрела особенную популярность. Но то, что Боас обратил на нее столь пристальное внимание, объясняется также и другой причиной, более личностного характера. Даже в тесном окружении Боаса находились те, кто поддался евгеническому искушению. Так, в нью-йоркское Общество Гальтона вошел Кларк Уисслер. Его книга «Человек и культура», в которой чувствовалось дыхание только что окончившейся войны и Версальско-вашингтонской системы, содержала откровенные пассажи про представителей «нордической расы» – хранителей «факела цивилизации»[4]. В 1920–1921 годах Уисслер председательствовал в Отделении антропологии и психологии Национального исследовательского комитета (NRC), куда Боас, напротив, был не вхож. Между учителем и учеником разгорелся конфликт, отразившийся, в какой-то мере, и на сиюминутном изменении академических интересов «папы Франца».
Если довериться «инсайду» Мелвилла Херсковица, то основу «Антропологии и современности» составили лекции, которые Боас прочел в 1927 году в либеральной нью-йоркской Нью Скул (Новой школе социальных исследований). Тогда «большой зал, отведенный для него, был переполнен мужчинами и женщинами, которые, как говорят, в основном находились под его руководством, будучи студентами, а в зрелые годы осознали, что не смогли воспользоваться возможностью, которая имелась у них в колледже»[5]. В книге были впервые сформулированы взгляды ученого на практическое значение культурной антропологии, что также представляло собой свежую идею во времена господства профессорских мантий и дубовых кафедр. «При написании настоящей книги, – заявил Боас, – я хотел показать, что некоторые из наиболее прочно укоренившихся мнений нашего времени с более широкой точки зрения кажутся предрассудками»[6].
На актуальность оценок, примеров, но особенно антирасистских (и антиевгенических) аргументов, содержащихся в книге Боаса, указывает еще одна его ученица Рут Банзл, предваряя издание 1962 года [после первого издания “Anthropology and Modern Life” (1928), были еще переиздания (1929, 1932 и т. д.)]. Именно на ее время приходится скандал в Американской ассоциации физических антропологов вокруг памфлета стойкого сторонника сегрегации, директора авиакомпании “Delta Airlines”, публициста Карлтона Патнэма. Его «Раса и разум: взгляд янки» – демагогия вокруг доктрины «разделенные, но равные». Книжка содержала множество околонаучной критики. При этом К. Патнэм отталкивался от идей антрополога Карлтона Куна,
Ibid. P. 22, 107.