Диалог со Смертью. Сергей СуворовЧитать онлайн книгу.
ворок и историй, якобы машина чуть не сбила, или рюкзак с принадлежностями украли, или собаку спасал! Ради последнего, для пущей убедительности, мне пришлось расцарапать руки, сейчас даже не вспомню, чем именно. А мама перезванивала мне, строго так спрашивала, почему я не на занятиях? Оно и понятно, родители оплачивали мою учёбу, вложив какие-то накопления, возможно и в кредит кто-то из них влез, а мне не было до этого никакого дела. Я прожигал остатки своей юности, активно вливаясь в любые события вокруг меня. «Сегодня вечером собираемся у Дани в комнате, он привёз кальян от родаков. Ты пойдёшь?» – спрашивали у меня. И я соглашался, брал с собой очередную подружку, с которой, кажется, только вчера познакомились, и поздно вечером летел на другой этаж, чтобы весело провести время. А сколько было спето песен под гитару, на которой я сносно играл уже тогда, а сколько было выпито алкоголя, просто не сосчитать! И столько же раз меня пытались выгнать из общежития. Но я всегда находил способ остаться, уговаривал коменданта, декана, а после и ректора.
А маму всё-таки было немного жалко, съёмную квартиру она бы не потянула. Нервы ей потрепал в те времена сильно. Её знакомые всегда спрашивали, а не подменили ли ребёнка в роддоме? Потому что мы с ней были абсолютно разными. Ей никогда не приходилось краснеть перед начальством, никогда не приходилось стоять, опустив глаза, в поисках нужных слов для оправдания. По крайней мере, мама сама мне так говорила, когда они с отцом встречали меня во время каникул, и она принималась меня отчитывать за всё, что я успел натворить за последние пару месяцев. А вот папа частенько смотрел на эти сцены с какой-то странной ухмылкой, стреляя весёлыми глазами в её сторону. А потом они перешёптывались, и отец смеялся уже в голос, а мама шикала на него, прося прекратить издеваться, тем более пока сын рядом. Люблю их, они у меня самые лучшие.
А когда я учился на четвёртом курсе, мамы внезапно не стало. Она покинула нас неожиданно, мне так казалось. Но позже папа, ставший за максимально короткий срок седым и печальным, признался мне, что она долго болела. Онкология. Обнаружили слишком поздно, чтобы успеть что-то сделать с этим. На лечение она не соглашалась, а папа зверел, пытаясь её переубедить. Но мама стояла на своём, гордо так, с высоко поднятым подбородком. Впрочем, как и всегда. Хотя по мере того, как прогрессировала болезнь, а это происходило очень быстро, и подбородок опускался ниже, и нос, который от меня всегда требовали держать по ветру, и руки у обоих. У мамы из-за того, что было физически больно, у папы, потому что морально.
Прошло уже почти три года с того дня, как мне позвонили из деканата, попросили срочно подойти на второй этаж, где мне и сообщили, что мамы больше нет. Мой мир вдруг пошатнулся.
Я скатился по стенке и в голос заревел. Точнее, я очень хотел сделать именно так. Ноги подкосились, в голове зашумело, я практически не слышал больше ни слова. В такое нельзя поверить, как бы ни старался. На меня смотрели с такой жалостью, что становилось ещё хуже. И я не дал всей этой толпе из преподавателей и случайных студентов ни шанса быть причастными к моей личной трагедии. Просто развернулся и ушёл. Староста моей учебной группы позже написала сообщение, рассказала, что мне дали неделю каникул, я мог ехать домой. Вот такое начало лета. Сессию я закрывал долго и мучительно. Но ведь пообещал же себе, что закончу учёбу. А знаете, что самое смешное? За три дня до этого мама звонила мне последний раз и поздравляла с днём рождения. Нажелала долгих лет жизни, счастья и не сильно расстраиваться из-за плохого, которое иногда происходит. Мы проговорили очень долго, больше часа, даже руки затекли. Такого не случалось уже давно. И вот такой звонок. Почему? Прощалась? Чувствовала, что совсем скоро уйдёт?
Я задавал эти вопросы отцу, а он не мог на них ответить. Сидел напротив меня в своём ободранном кресле, которое я неоднократно просил заменить, и плакал. Меня злила эта его слабость. В тот момент он нужен был мне такой же сильный и позитивный, как раньше. Поэтому я ковырял пальцем дырку в сером потрёпанном диване, которую когда-то в детстве сам же и сделал, и молча на него смотрел. Кто ты? Ты не мой отец, он славный, забавный, улыбка у него, хоть и кривая из-за старой травмы, но всегда искренняя. А ты мешок отходов, растёкшийся по квартире, которую, думаю, пора бы уже сжечь, ремонт ты всё равно уже делать не будешь.
Я встал с дивана, поправил покрывало, подушку, криво лежащую почти на самом краю, вытер случайную слезу, вдруг возникшую в уголке глаза, и исчез из его жизни. Физически уж точно. В родительском доме я больше не появился. Иногда созваниваемся, но разговоры такие быстро заканчиваются. Я отца так и не простил за то, что он мне не сказал про маму, про её болезнь и тяжёлое состояние. И за то, что это не он сообщил мне о её смерти. Так и не простил.
А вот сейчас я опаздывал в аэропорт. Самолёт уже совсем скоро, через час с небольшим заканчивается регистрация, но это меня мало волновало – я зарегистрировался на рейс на сайте авиакомпании ещё вчера вечером перед тем, как начать собирать чемодан. Такси опоздало, машина приехала на пятнадцать минут позже, чем сообщало мне приложение агрегатора. Зато мчался водитель быстро, наверное, испугался страшного взгляда, говорящего только о том, что скоро этот пассажир начнёт бросаться на