Манино счастье. Наталья АлексееваЧитать онлайн книгу.
ню и ее сестру-близнеца мать родила от некоего таинственного мужчины, за которым некоторое время была замужем и который очень быстро из их жизни исчез. Дети знали только его имя – Борис. И то не от матери, а просто потому, что в документах каждой в графе «Отчество» значилось «Борисовна». Отцовской фамилии в документах не оставили – обеим девочкам поменяли фамилию на материнскую – Казариновы.
Младший их брат Киря был и вовсе приемным: когда он только-только родился, его родители уехали на заработки на Крайний Север, оставив внука на бабку (мать матери). Пообещали, что через полгода вернутся. Но не вернулись и пообещали, что еще через полгода точно приедут домой. Но они снова не приехали. Бабка Кири обиделась на дочь и зятя и тоже перестала им писать. И даже когда они захотели вернуться за своим ребенком, она делать им это запретила – так сильно была обижена. Она растила внука в любви и обожании. Но как только ему исполнилось семь лет, умерла. И над мальчиком нависла угроза в виде страшного слова «детдом».
Но мальчик в детдом, к счастью, не попал: правдами и неправдами, проскандалив несколько недель с сельсоветом и местной опекой, его усыновила бабушка Мани и Вари – Капитолина Ефимовна, жившая в Сибири, в деревне Петухово, – старинная подруга родной бабушки Кири. В то время Маня и Варя уже жили в доме у своей бабушки – Капитолины Ефимовны, ибо их мать вечно была занята своей работой. «А что? Где двое – там и трое», – говаривала бабка и растила детей.
Обе сестры и их названый брат жили между собой дружно: помогали друг другу, правда, время от времени ругаясь с бабкой и между собой. Иногда девочки поддразнивали Кирю, называя его своим «дядькой». Но он не обижался и даже в ответ называл их «племянницами». И вроде бы все было неплохо, если б только Маня и Варя не скучали по матери, постоянно жившей в Москве.
Когда-то давно Манина мать, Людмила Казаринова, была настоящей красавицей и при этом вполне уважаемой преподавательницей физики в одной московской физико-математической школе-интернате, где жили и учились одаренные дети, собранные здесь со всего Советского Союза. Ее ученики побеждали на олимпиадах, после школы поступали в университет и со временем становились гордостью научно-исследовательских институтов страны – открытых и закрытых.
По мнению Мани и ее сестры Вари, эти дети и были смыслом и единственной любовью их матери. Но девочек мучила не одна только эта обида. Вторая их обида заключалась в том, что мать никогда им не рассказывала про их отца.
Девочкам лишь однажды сказали, что он был человеком героической профессии, которому нельзя было раскрывать ни своего имени, ни своего местонахождения. Когда-то Мане и Варе такого объяснения было достаточно: главное, что их папа был героем. Возможно, даже разведчиком или космонавтом. А не каким-нибудь там механизатором, или трактористом, или просто алкоголиком: таких отцов у соседских детей было пруд пруди. Но потом тоска по отцу стала сильнее, правда была какой-то неявной. Эта тоска как будто впиталась в обои, наклеенные в их деревенском доме. Со временем сестры, не сговариваясь, этой темы почти не касались, тем более что судьба Кири была еще более странной и печальной, чем их судьба.
Когда Маня и Варя появились на свет, мать до года продержала их при себе: кормила грудью, но потом отправила к своей матери – к бабке Капитолине Ефимовне. У нее не было другого выхода: будучи преподавателем в ТАКОЙ школе, она не могла позволить себе сидеть дома с детьми. Так что она продолжала свою таинственную жизнь в Москве, а ее дети тем временем жили в далекой сибирской деревне Петухово.
Их бабка, баба Капа, бывшая учительница математики в деревенской школе, вышедшая к тому моменту на пенсию, была раздражительной и скорой на расправу. Детей она колотила всем, что попадалось под руку. Нельзя сказать, что у нее было злое сердце или скверный характер, просто так сложилась ее жизнь. Она, как и ее мать, растила детей одна. Капитолина Ефимовна не стала жить со своим мужем, который был горьким пьяницей и, по ее словам, слабаком. Ее мать тоже почти всю жизнь прожила в одиночестве: она рано потеряла мужа, который не выдержал высылки из Москвы в Сибирь.
Баба Капа по этим причинам относилась ко всем мужчинам и мальчикам (и к ученикам, и даже к Кире) с подозрением: ей казалось, что они все – слабаки и потенциальные пьяницы.
Киря знал, конечно, что бабка в глубине души любит его (иначе не усыновила бы), но вечно чувствовал себя виноватым из-за своего происхождения, поэтому он старался бабке Капе угодить – по хозяйству и особенно в учебе, потому что в школе спрос с него – приемного сына бывшей учительницы – был большим. Но усмирить мальчишескую натуру окончательно он, конечно, не мог: и с обрыва в реку сигал с друзьями, и по деревьям лазал. Даже несколько раз с медведем в лесной сибирской глуши встречался, хотя знал, что дальше заимки ходить было нельзя. Так что перепадало ему за это изрядно и регулярно.
Правда, Кире повезло: с самого раннего детства его взял под свое крыло бывший бригадир-механизатор Трофим Матвеич, живший по соседству. Уже много лет он был вдовцом. Его сын с дочкой жили в Свердловске, приезжали нечасто. Вот ему и было в радость возиться с Кирей. Поговаривали еще в деревне, что давно когда-то захаживал он время от