Ржевская бойня. Потерянная победа Жукова. Светлана ГерасимоваЧитать онлайн книгу.
их войск на московском направлении: Ржевско-Вяземской стратегической 1942 г., Ржевско-Сычевской июля – августа 1942 г., Ржевско-Вяземской 1943 г. Присутствовало некоторое описание операций, при этом внимание акцентировалось на их положительных результатах. Очень редко упоминалась еще одна наступательная операция в конце 1942 г., иногда даже без названия, известная сейчас как «Марс». Не было попыток объединить эти операции с участием одних и тех же фронтов, практически на одной территории и имевшие практически одну цель – нанести поражение немецкой группе армий «Центр».
Официальная оценка боев в районе ржевско-вяземского выступа в советское время была однозначной. В ответе Института военной истории на запрос Ржевского краеведческого музея говорилось: «Бои в районе Ржева являлись частью общего сражения за Москву». Данная оценка создавала парадоксальную ситуацию: если, по существующей периодизации, битва за Москву закончилась 20 апреля 1942 г., а ее основные итоги до сего дня подводятся на конец декабря 1941 г., то куда же отнести операции Красной Армии на этом участке фронта летом и зимой 1942 г. и весной 1943 г. Если их следовало считать «частью сражения за Москву», то, по логике, Московская битва завершилась с ликвидацией немецкого плацдарма у стен столицы в марте 1943 г. То есть официальная точка зрения скорее вносила неясность в оценку военных действий на московском направлении, чем давала ответы.
В 1990 – начале 2000 гг. появились интересные публикации, в частности, о потерях советских войск в операциях, в том числе на ржевско-вяземском выступе. Несмотря на явно заниженные цифры, эти данные сразу поставили военные действия в пространстве Ржев – Гжатск – Вязьма по потерям в один ряд со Сталинградской битвой. Описание операции «Марс» американским историком Д. Гланцем, а затем и ее официальная версия позволили закрыть пробел в действиях Красной Армии по ликвидации опасного плацдарма германских войск на подступах к столице советского государства.
Эти материалы, а также архивные документы военного времени, доступ к которым на какое-то время был расширен, позволили отдельным региональным исследователям, краеведам выступить с предложением по-новому взглянуть на военные действия Красной Армии, направленные на ликвидацию опасного вражеского плацдарма в центре советско-германского фронта. Опираясь на существующий в военно-исторической науке понятийный аппарат, ломая сложившиеся схемы, они заявили, что на этом участке фронта в январе 1942 – марте 1943 гг. развернулась одна из кровопролитнейших битв Великой Отечественной войны – Ржевская битва. Причем город Ржев выступил в этом случае как город-символ, давший название битве, развернувшейся в пространстве Белый – Ржев – Зубцов – Сычевка – Гжатск – Вязьма, точно так, как Москва дала название битве, развернувшейся на территории нескольких областей.
Данная точка зрения об еще одной битве на московском направлении официальной военной историографией не была принята. Кроме того, оспариваются и большие цифры потерь в боях на ржевско-вяземском выступе. В результате сложилось странное положение: с одной стороны, наличие большого числа фактов, документов, которые при опоре на положения современной военно-исторической теории позволяют рассматривать военные действия советских и германских войск в районе ржевско-вяземского выступа как битву. С другой стороны, военно-историческая наука, представленная государственными исследовательскими учреждениями, все равно настаивает на традиционных оценках. Ведущие советские военные историки, не желая видеть очевидного, идут дальше: они говорят об искажении, очернении истории войны. Нам ближе точка зрения историка Ю. Н. Афанасьева, который утверждает, что в сложившихся исторических штампах замешано слишком много личных судеб, воспоминаний молодости, боли утрат: «На многом лежит действительно неизгладимая печать сакральности: миллионы стояли насмерть за отчий дом, за родных, за Родину… Любые негативные интерпретации связанных с этим событий – даже вполне аргументированные – могут задеть и задевают сугубо личное, память индивидуальную и историческую. Однако мы не можем, не должны и просто не имеем права оставаться в плену объеденного сознания, незаинтересованного в поиске исторической правды».
М. А. Булгаков устами своего героя говорил, что «факт – самая упрямая в мире вещь». Даже если факт не замечать, он все равно не исчезает. На основе фактов даже не профессионалы могут делать выводы. Английский историк Т. Б. Маклей утверждал, что «начало мудрости – признание фактов».
Цель данной книги – изложение истории военных действий в 1942 – начале 1943 гг. на центральном – московском – направлении советско-германского фронта с учетом известных автору к настоящему времени фактов и документов с тем, чтобы сами читатели определили правоту той или иной точки зрения. При этом мы никоим образом не претендуем на полноту исследования темы. При многолетнем замалчивании событий сложно за небольшой срок при ограничении доступа к архивным документам изучить и осветить большую тему. В данной книге излагается лишь «скелет», канва непризнанной битвы, которые в последующем, смеем надеяться, будут заполнены событиями, фактами, документами, персонажами. При этом мы допускаем, что появление новых документов, которые сегодня все еще остаются закрытыми (автор не смогла получить доступа