Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне. Валерий ЗамулинЧитать онлайн книгу.
й» шеститомник[1] и «брежневский» двенадцатитомник[2] изначально не могли претендовать на объективность и комплексный подход к проблематике. Мир находился в состоянии «холодного» противостояния и события недавнего прошлого играли в нём заметную роль. Идеологическая ангажированность усиливалась стремлением отметить особый вклад в достижении Победу первых лиц Советского государства. Поэтому не удрено, что даже наши выдающиеся полководцы, люди, формировавшие советскую систему и сами сформированные в ней, признавали, что история, представленная в многотомниках, далёкая от реальной действительности потому, что придуманная, грубо подогнанная под идеологические лекала[3].
Авторскому коллективу двенадцатитомного издания «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.»[4], на мой взгляд, тоже, к сожалению, не удалось в полной мере решить ту колоссальную задачу, которую он поставил перед собой, приступая к его подготовке. По крайней мере в части освещения событий битвы под Курском летом 1943 г.
Главных причин этому две. Во-первых, острый дефицит квалифицированных кадров исследователей для разработки сложных военных и военно-политических проблем. Советская школа военных историков, как бы мы сегодня её ни критиковали за догматизм и мифотворчество, давала специалистов с достаточно высоким уровнем профессионального мастерства, которое, накладываясь на собственный жизненный и боевой опыт (как правило, фронтовиков), позволял им, даже в условиях жёсткой цензуры и дефицита документальных источников, готовить довольно добротные труды по истории крупных операций, битв и сражений. К началу 1990-х гг. большинство историков «военного призыва» отошло от активной работы, а вместе с ними канули в небытие их нереализованные замыслы и проекты. А заменить эту когорту поколение, пришедшее им на смену, к сожалению, пока не смогло. Наработанный опыт и традиции подготовки кадров оказались в то смутное время невостребованными и к началу нынешнего столетия фактически были утрачены. Свидетельством плачевного состояния дел в военно-исторической науке являются книги по этой тематике, издающиеся сегодня под эгидой официальных военных научно-исследовательских учреждений, которые за редким исключением представляют собой жалкую пародию на работы советских ученых.
Во-вторых, такие крупные труды – это квинтэссенция многолетних исследований сотен ученых и научных коллективов. У нас же за десятилетия, минувшие после распада СССР, к сожалению, не возникла даже «научная микросреда», в которой проходило бы продуктивное обсуждение исторических проблем, выкристаллизовывались идеи и замыслы. Сегодня, хотя и очень редко, но появляющиеся на прилавках книжных магазинов качественные монографии, в том числе и военных историков, а также отдельные статьи в научных журналах свидетельствуют о том, что отдельными авторами и в научных институтах, университетах и самостоятельно ведётся глубокая научно-исследовательская работа по изучению некоторых крупных событий минувшей войны, в том числе Курской битвы. Однако для достижения высоких результатов этим ученым явно не хватает «взгляда со стороны», т. е. заинтересованного обсуждения результатов их трудов широким кругом профессионалов, доброжелательного совета, товарищеской помощи и поддержки «коллег по цеху». Важную роль в решении перечисленных проблем могли бы сыграть научные конференции и семинары, а также профильные периодические издания, но пока их существенного положительного влияния не чувствуется. Каждый «варится в своём котле». Всё это в комплексе, помноженное на существенное падение общего образовательного и культурного уровня подрастающего поколения, тормозит развитие нашей исторической науки, снижает интерес аспирантов и молодых ученых к событиям Великой Отечественной войны.
На излёте 1990-х гг., будучи научным руководителем музея-заповедника «Прохоровское поле», я не раз беседовал и даже некоторое время находился в дружеских отношениях с некоторыми советскими военными учёными-фронтовиками, стоявшими у истоков истории Курской битвы. Наше общение, к сожалению, продолжавшееся не так долго, как хотелось бы, было содержательным и для меня очень полезным. Благодаря их откровенным, порой самокритичным рассказам о прошлом мне удалось не только взглянуть «за кулисы» советской исторической науки 1940—1980-х гг., но и познакомиться с «повесткой дня в курилках», т. е. перечнем проблем, разработка которых официально не поддерживалась, но в частном порядке в научных коллективах активно обсуждалась, а некоторые историки на свой страх и риск самостоятельно («для себя») прорабатывали их на документальном материале. Возраст моих собеседников, а также гнетущая обстановка в стране того времени влияли на содержание обсуждавшихся нами тем. Поэтому разговор часто заходил о том, что «не удалось реализовать из задуманного» и «что надо было бы сделать, если бы были силы». В такие минуты у меня невольно возникало ощущение, что, делясь своими переживаниями и нереализованными замыслами, возможно, неосознанно, они передавали мне эстафету своей работы, а главное – ответственность за неё. Трудно сказать, было ли это действительно желание умудренных опытом людей, всю жизнь
История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. В 6 т. М.: Воениздат, 1960–1964.
История Второй мировой войны 1939–1945 гг. В 12 т. М.: Воениздат, 1973–1982.
Великая Отечественная война 1941–1945 гг. В 12 т. М., 2011–2015.