Фото битвы при Марафоне. Клиффорд СаймакЧитать онлайн книгу.
вно задуманным, но часто откладываемым в долгий ящик трудом о докембрии. Кстати сказать, ради этого мне и дали полугодичный академический отпуск, болезненно сказавшийся на моем банковском счете. Будь я писателем, я мог выдать свою повесть за плод фантазии, но зато получил бы шанс предъявить ее вниманию публики. Или хотя бы, не будь я черствым и бездушным профессором колледжа, можно было выдать эти записки за отчет о реальных событиях (собственно говоря, так оно и есть на самом деле) и отправить их в какой-нибудь из так называемых информационных журналов, заинтересованных лишь в голой сенсации и делающих упор на поиски затерянных сокровищ, летающие тарелки и прочее, – и опять-таки с изрядной вероятностью, что рукопись увидит свет и хотя бы самые тупоголовые читатели примут мой рассказ на веру. Но солидному профессору не пристало писать для подобных изданий, и если я отступлю от этого правила, то смогу в полной мере испытать осуждение академической общественности. Разумеется, можно прибегнуть к различным уловкам; к примеру, публиковаться под вымышленным именем и менять имена персонажей, но, если бы даже эта идея не отталкивала меня (а это имеет место), толку все равно было бы мало: слишком многие знают эту историю хотя бы частично – следовательно, легко могут вычислить и меня.
Несмотря на вышеперечисленные аргументы, я полагаю, что все-таки обязан изложить случившееся. Белый лист, исписанный моими закорючками, может в какой-то степени сыграть роль исповедника и снять с моей души груз не разделенного ни с кем знания. А не исключено, что я подсознательно надеюсь при более или менее последовательном изложении событий наткнуться на то, мимо чего прошел прежде, а заодно отыскать оправдание своим действиям. Читателям этих строк (хотя таковые вряд ли найдутся) следует сразу же уяснить себе, что я практически не понимаю побудительных мотивов, толкающих меня на осуществление этой глупой затеи. И тем не менее, если я собираюсь когда-нибудь дописать книгу о докембрии, придется сперва все-таки дописать этот отчет. Пусть призрак будущего пребывает в покое, пока я блуждаю в прошлом.
Никак не могу решить, с чего начать. Я осознаю, что мои статьи в академических журналах никоим образом не годятся в качестве образца, но, насколько я понимаю, любая литературная работа должна хоть в какой-то степени подчиняться логике, а значит, изложение следует вести по порядку. Так что, пожалуй, лучше всего начать с медведей.
Это лето выдалось для медведей нелегким. Ягода не уродилась, а желуди не созреют до самой осени. Медведи ищут съедобные корни, в поисках личинок, муравьев и прочих насекомых роются в трухлявых колодах, трудолюбиво и с отчаянием откапывают какую-нибудь ничтожную мышку или суслика или без особого успеха пытаются добыть в ручье форель. Некоторые, подгоняемые голодом, перебрались из лесов поближе к человеческому жилью или рыщут в окрестностях санаториев, по ночам выходя из логова, чтобы совершить набег на мусорные контейнеры. Это вызвало большой переполох. Двери и окна на ночь запирают, задвигают засовами и закрывают ставнями. Мужчины старательно начищают и смазывают оружие. Не обошлось, разумеется, и без стрельбы, жертвами которой пали тощий мишка, бродячий пес и корова. Отдел фауны Государственного департамента по делам заповедников издал столь характерный для закоренелой бюрократии тяжеловесный и многословный циркуляр, в котором рекомендуется медведей не трогать, так как они голодны, а следовательно, раздражены и могут представлять опасность.
Через день-другой после выхода циркуляра смерть Стефана подтвердила правильность этих рекомендаций. Стефан был сторожем Вигвама – охотничьего домика среди холмов, всего в полумиле от нашей хижины. Мы с Невиллом Пайпером выстроили ее не меньше двенадцати лет назад, приезжая сюда из университета и работая по выходным, так что, несмотря на ее скромные габариты, на строительство ушло два года.
Будь я мастером пера – тут же углубился бы в детали строительства, а заодно попутно приплел бы все необходимые сведения. Но статьи по геологии, предназначенные для ученых журналов, не приучают к изяществу стиля, так что подобные выкрутасы с моей стороны будут выглядеть неуклюже и тяжеловесно. Будет лучше, если я не стану путаться, прервусь на этом и сообщу все, что знаю о Вигваме.
Собственно говоря, ни мне, ни другим почти ничего о нем не известно. К примеру, Дора уже не первый год испытывает глубокое негодование по отношению к редким посетителям Вигвама только за то, что не может ничего о них выведать. Надо сказать, что Дора заправляет «Торговым Постом» (не правда ли, неожиданное название для старомодного универсального магазинчика, стоящего у развилки дорог по пути из долины в холмы?). О приезжих она знает наверняка только то, что они приезжают из Чикаго, хотя всякий раз ухитряются миновать «Торговый Пост» как-то незаметно. Дора знает почти всех летних обитателей холмов; по-моему, она с годами привыкла считать их собственной семьей, знает их по именам, знает, где и на что они живут, плюс еще кое-какая причитающаяся сюда любопытная информация. Например, ей известно, что я уже не первый год пытаюсь написать книгу, и она прекрасно осведомлена, что Невилл не только прославился как знаменитый специалист по истории Древней Греции, но и широко известен в роли фотографа-пейзажиста. Она ухитрилась раздобыть три или четыре альбома размером