Про мою маму и про меня. Елена ИсаеваЧитать онлайн книгу.
ала самый подходящий момент, когда она с интересной книжкой завалилась на свой любимый диван, и пристала:
– Мам!
– А?
– Вот ты – когда была маленькой – ты мечтала стать знаменитой?
– Я?.. Я не мечтала. – Мама от книжки не отрывалась.
– Почему?
– Я не мечтала, я была уверена, что стану. – Книжка продолжала быть интересней разговора.
– Ну?.. И ведь не стала? – провоцировала я.
– Ещё всё впереди. Какие мои годы?
Мне-то казалось, что уже поздновато.
– А… кем? Ну, то есть в какой области ты собираешься стать знаменитой? Как кто?
Мама от книжки, наконец, оторвалась и посмотрела на меня в упор.
– Как это – как кто? Как мать гениального ребёнка, естественно.
– То есть как моя?
– Ну да. Но вообще-то, дорогая, «быть знаменитым – некрасиво… Не это поднимает ввысь. Не надо заводить архива, над рукописями трястись…».
Нашла, тоже мне, кого в пример привести, и опять углубилась в книгу.
– Хорошо ему было, Пастернаку, рассуждать, когда он уже и так был знаменитый поэт и Нобелевку ему присудили!
Мама поняла, что почитать ей не дадут, и рассердилась:
– Не спорь с классиками, а покажи, на что ты сама способна. И знаешь, хорошо бы ты не просто стала знаменитой (знаменитой ведь можно стать и из-за какого-нибудь скандала), а хорошо бы ты попутно приобрела какую-нибудь стоящую профессию – и вот в ней уже прославляйся, сколько душе угодно!
Я поняла, что добилась внимания, и воодушевилась:
– А ты как думаешь – где надо начинать пробовать себя?
– Там, где тонко.
– Как это?
– Ну, где тебе легче всё даётся.
Я уже знала, что, например, музыка мне даётся не очень. Пока я учила аккорды к песням – всё было отлично, но когда выяснилось, что ещё существует сольфеджио и прочее такое – я поняла, что стать великим композитором у меня не хватит никакого терпения. И в первом классе, когда училась на фортепиано, и после, когда училась играть на гитаре. На гитаре вообще не заладилось, потому что учительница выбрала меня в конфидентки и мы всё время говорили про любовь.
Поправляя мне постановку пальцев, она спрашивала:
– Как ты думаешь, если мы с ним видимся раз в неделю – это любовь?
Она была уже пожилая и довольно полная дама, и, по моим тогдашним представлениям о мировой гармонии, ей любовь вообще уже не полагалась. Поэтому, раз кто-то с ней виделся раз в неделю – и после, придя на занятия, она светилась, как сто тысяч солнц, наверное, это была любовь. И я честно говорила:
– Да.
И она у меня классику не спрашивала, а учила петь «Шаланды, полные кефали…» и всякое такое же.
Мы самозабвенно на два голоса распевали «Мой костёр в тумане светит», особенно то место, где «Вспомяни, коли другая…».
Потом я приходила домой, демонстрировала маме свои успехи. Мама тоже любила петь, поэтому «Шаланды» ей были ближе всяких там классических упражнений, и она считала, что я правильно учусь, хотя я знала при этом всего три аккорда. Но маме казалось, что и это хорошо, и это уже какое-никакое искусство. Так я и осталась на всю жизнь с тремя аккордами и с «Шаландами». Для хорошего настроения мне, в принципе, хватает. Но в смысле «знаменитости» это получился несомненный прокол, потому что ведь с такими знаниями знаменитой можно быть только в пределах собственной кухни.
После неудачи с музыкой я ринулась в спорт. У нас в классе самая стройная девочка была Ленка Леонова, потому что она занималась художественной гимнастикой. Она всегда ходила так прямо, как будто кол проглотила.
Я попросила – Ленка взяла меня с собой на занятие.
В абсолютно зеркальном зале стоял рояль. И несколько хрупких грациозных девочек выделывали под музыку всякие фигуры, которые им показывала тренерша, командуя при этом резким требовательным голосом и хлопая в ладоши:
– И‑раз, и‑два! И‑раз, и‑два!
Я крайне добросовестно повторяла за девочками все движения, но в конце урока мне объявили:
– Для нашей группы ты, к сожалению, не подходишь – мы уже ушли вперёд. Тебе надо в младшую группу.
Вечером я сказала маме, что в младшую группу не пойду.
– Почему?
– Потому что они занимаются в другое время, а без Ленки ходить скучно.
– Только из-за этого?
– Ты не видела, как Ленка на шпагат садится! И вообще! Я никогда не буду такой гибкой и ловкой, как она, а тогда – зачем?
– А вдруг будешь? Подумаешь – шпагат! Это дело тренировки!
Мама, по-моему, не очень понимала, о чём идёт речь. Пришлось объяснить и даже продемонстрировать:
– Да ты знаешь, как это трудно?!
Я попыталась сесть на шпагат – у меня ничего не вышло. Сидя на полу, я подняла на маму страдальческое