Ростовщик и море. Павел КорневЧитать онлайн книгу.
ивающиеся поножовщиной карточные игры и обнаруживающиеся поутру в соседнем канале трупы привносили в жизнь служивых не самое приятное разнообразие. Но что самое паскудное – содержатель этого притона давным-давно снюхался с начальником порта и капитаном городской стражи, а потому выдавить из него мзду или хотя бы дармовую кружку водянистого пива было просто-напросто безнадежной затеей.
Впрочем, всем остальным не было до дурной репутации таверны ровным счетом никакого дела. Добропорядочные обыватели Шухарты обходили этот район десятой дорогой, а местных забулдыг и сошедших на твердую землю матросов нисколько не волновало, где заливать глаза дешевым пойлом да проматывать оставшиеся от жалованья гроши в карты. Ну а когда в «Якорную цепь» все же забредал непривычный к подобным злачным местам посетитель, он, как правило, проявлял благоразумие и не оповещал всех и каждого о своем отношении к этому гадюшнику. Редких же правдолюбцев ждал весьма и весьма неприятный разговор с завсегдатаями.
Занявший один из столов в самом темном и дальнем от барной стойки углу молодой человек был из благоразумных. Заказав кружку пива и соленую селедку, он настороженно смотрел по сторонам и помалкивал, не желая привлекать внимания собиравшейся в таверне публики. Впрочем, ни удаленность стола, ни полумрак не помешали тем, кому это было интересно, до последнего медяка оценить содержимое его тощего кошеля и прийти к выводу, что овчинка выделки не стоит. Именно поэтому никто не стал втягивать паренька в карточную игру, предлагать выпить за здоровье губернатора – рому, разумеется, и до дна! – или, на худой конец, рекомендовать местных веселых девиц.
Нет, оставшихся после скудного обеда в кошеле юноши медяков набралось бы, пожалуй, только на вторую кружку пива, а одежда, пусть чистая и опрятная, но весьма поношенная, не стоила даже того, чтобы поднять ее с мусорной кучи и донести до старьевщика. Да в самом деле – что можно взять с писца? Ну а род занятий молодого человека ни для кого секретом не остался: на ладонях темнели чернильные пятна, на пальцах правой руки выделялись характерные для постоянной работы с пером мозоли.
Спустившийся по скрипучей лестнице в обеденную залу старик в длинном плаще внимательно оглядел пивших пиво бездельников, азартно резавшихся в орлянку матросов, да двух толковавших о делах сутенеров и безошибочно определил нужного ему человека. Сильно припадая на левую ногу, он добрался до нужного стола и повалился на стул.
– Саймон Дирк?
– Да, сэр. – Молодой человек отодвинул тарелку с селедкой, внимательно разглядывая собеседника. Вернее, пытаясь разглядеть. Черты лица скрадывали полумрак и обвисшие поля выгоревшей на солнце шляпы. Все что удалось заметить – прокуренную короткую бородку и задубелые от ветра щеки. Сама же одежка оказалась не из богатых: солнце и бесчисленные стирки давно превратили плащ в бурую хламиду, да и заплат на нем было без счету, а роговая пряжка треснула посередине. – А вы?
– Неважно, сынок, – усмехнулся сильно горбившийся старик, и Саймону вдруг почудилось, что тот может оказаться не так уж и стар. И куда более высок, чем хочет выглядеть. – Врать не хочу, а настоящее имя… Сам я его уже почти позабыл, да боюсь, не у всех такая короткая память. Важно другое: я знал твоего отца.
– Знали? – насторожился юноша.
– Так и есть, – вздохнул старик. – Наши дорожки давно уже разошлись, но этой весной вновь на одном корабле плавать довелось. На… Да неважно. От лихорадки он умер, за три дня сгорел.
– Весной? – Саймон одним глотком допил остававшееся в кружке пиво.
– Весной, – подтвердил старик. – Ну, мы люди подневольные – только вчера довелось в Шухарту вернуться. А сегодня опять в море, поэтому и встречу у порта назначил.
– Благодарю за известие, – начал подниматься юноша, на которого вдруг нахлынула волна витавших в таверне запахов. Густой табачный дым, перегар, вонь подгоревшей пищи… Ноги паренька стали ватными, и старику даже не пришлось толком усаживать его на место.
– Обожди. – Моряк выложил на стол потертый вещевой мешок. Не то чтобы туго набитый, но и не полупустой. – Так уж получилось, что на том корабле твой отец ни с кем близко не сошелся, вот и попросил меня пожитки передать. Забирай.
– Что там? – сглотнул подступивший к горлу комок тошноты Саймон.
– Что может быть в сундучке у одинокого моряка? – пожал плечами старик. – Ну что, выпьем за упокой?..
– Благодарю, я должен идти. – Будто пьяный юноша нахлобучил на голову шляпу и подхватил за завязки оказавшийся неожиданно увесистым мешок. – Я у хозяина отпросился…
– Тогда иди, сынок, иди, – махнул ему на прощание моряк. – Попутного ветра!..
Саймон ничего не ответил, будто во сне разминулся с каким-то подвыпившим забулдыгой и уже на лестнице вдруг услышал странный звон – вывалившийся из прорехи в углу мешка полновесный золотой дублон прокатился по ступеньке, ударился о стену и, вернувшись, ткнулся в носок стоптанного ботинка…
Ветер дул с моря, а значит, работа не шла, и настроение было ни к черту.
Ветер дул с моря, и, несмотря на наглухо