Василий Алексеевич Слепцов. Елизавета Николаевна ВодовозоваЧитать онлайн книгу.
народа, которое он вынес во время своих странствований по Владимирской губернии для изучения фабричного люда. Многих он привлекал своим замечательно мастерским чтением. Не мало было и таких, которым знакома была его артистическая деятельность. Поступив на медицинский факультет Московского университета восемнадцатилетним юношею, он сильно увлекся театром. Его увлечение особенно усилилось, когда он начал произносить перед товарищами-студентами монологи из пьес тогдашнего репертуара, чем производил сильное впечатление, очаровывая своих слушателей. Этот успех заставил его бросить медицину, сделаться актером и поступить на сцену в Ярославле под фамилиею Лунина. Непоседа по натуре, он недолго прослужил в театре, переселился в Петербург и скоро приобрел огромный круг знакомых среди литераторов, артистов, молодежи обоего пола и вообще в различных слоях общества. Вот тогда-то он и окунулся в самый кипучий водоворот жизни бурного периода шестидесятых годов, и не как праздный наблюдатель, но как неутомимый общественный деятель. Огромную популярность не только в столице, но и в провинции приобрел он, когда в 1865 году вышел в свет его роман «Трудное время», до сих пор имеющий немаловажное значение в литературе.
Но я вовсе не собираюсь ни вдаваться в критическую оценку произведений, ни писать биографию этого замечательного человека, а хочу дополнить ее лишь несколькими данными для его характеристики, преимущественно на основании моих личных воспоминаний.
Слепцов для проведения в жизнь идей того времени не щадил своих сил: про него воистину можно сказать, что он жег свечу своей жизни с двух концов. Что же мудреного, что он умер на 42 году, прохворав предварительно несколько лет.
Я встретилась с Слепцовым в 1862 году, когда в первый раз попала в интеллигентный кружок молодежи, а затем он нередко бывал и в моем доме, и в семействах моих близких знакомых.
Когда я познакомилась с ним, я скоро убедилась, что неподвижное, холодное выражение его замечательно красивого лица и его, как казалось по внешнему виду, безучастное отношение к окружающим, отсутствие экспансивности в век людей экспансивных по преимуществу были лишь маскою. Несмотря на свою сдержанность и внешнюю холодность, Слепцов был человеком с чутким сердцем и великодушным характером, с мятежною душою, вечно ищущей, с живою общественною жилкою. Его предприятия с общественною целью далеко не всегда удавались, но он не терял мужества, не унывал и немедленно принимался за выполнение новых планов.
Василий Алексеевич высказывал свои мнения обыкновенно весьма сдержанно, особенно в большом обществе, что давало повод многим говорить о нем как о большом дипломате. Но это было несправедливо: молодежь того времени отличалась привычкою стремительно проявлять и доводить до всеобщего сведения все свои чувства и мысли. Я никогда не видала, чтобы во время страстных и бурных прений и споров, когда то один, то другой порывался высказать свое мнение, требовал слова, чтобы Слепцов пытался нетерпеливо перебить начавшего говорить. Несмотря на то что в то время он был еще очень молод, он уже выработал большую сдержанность в обращении с людьми, а это, вероятно, далось ему не легко, так как его поступки показывали, что он был человеком крайне увлекающимся. Однако его обычная сдержанность не мешала ему выступать на защиту каждого, когда кто-нибудь из присутствующих в обществе, где он находился, подвергался какой-нибудь неприятности, незаслуженной словесной обиде, неправильной оценке своих самомалейших общественных заслуг, получал хотя бы легкую сердечную царапину, конечно, если только обвиняемый не мог или не хотел сделать этого сам. И с такою защитой ему приходилось выступать нередко. Нужно заметить, что тогдашняя молодежь во избежание того, чтобы не походить на своих отцов и дедов, которые, по ее мнению, ради своекорыстных целей прибегали к лести, фальши, угодничеству и низкопоклонству перед всеми, с кем они водили знакомство, требовала, чтобы все говорилось без утайки каждому в лицо. Понятно, что последователи этих взглядов то и дело пересаливали в этом отношении и впадали в излишнюю фамильярность. Но Слепцов, по своей природной деликатности, щепетильности и конфузливости, не мог ни в глаза, ни за глаза высказать что-нибудь резкое; даже защищая другого, он не прибегал к укорам и унижению противника, но часто одной какой-нибудь остроумной шуткой, сарказмом, смешным анекдотом тонко давал чувствовать ему отсутствие в нем справедливости и беспристрастия.
Слепцов, вообще, был человеком с сложною душевною жизнью, умственно и нравственно более развитой и солидный, с более сложившимся миросозерцанием, чем «зеленая молодежь», среди которой его можно было встретить чаще всего. Мне кажется, что он искал общества молодежи столько же, сколько и она его; это, вероятно, было следствием отчасти его стремления, как вообще у интеллигентных людей того времени, к пропаганде своих идей, отчасти же – сердечною потребностью его необыкновенно доброй души приходить на помощь каждому, кому он мог быть чем-нибудь полезным (а среди молодежи всегда было много нуждающихся). Но несомненно и то, что его более всего тянуло в семейства, где особенно много собиралось молодежи, потому что там всегда шло разудалое, шумное веселье и рука об руку с ним можно было услышать и рассуждения на серьезные темы. И это понятно – в такие семейства стремился не один