Новые фарисеи. Михаил Александрович Каришнев-ЛубоцкийЧитать онлайн книгу.

      ЛЁКА. Алло! (Кладет трубку, подходит к Венику и начинает его тормошить).

      ВЕНИК (спросонья). Я больше не буду!

      ЛЁКА. А я и не предлагаю. (После паузы). Ну что, погуляли?

      ВЕНИК. Погуляли… Спина болит – страсть!

      ЛЁКА. Обычно в таких случаях болит голова. Но за отсутствием головного мозга приходится отдуваться спинному.

      ВЕНИК. Я что: опять ящики с вином таскал? (Лёка отрицально мотает головой). Может быть, тебя нес? (Лёка презрительно улыбается). Тогда что же она, проклятая, болит-то так?!

      ЛЁКА. Ты только не волнуйся, Веник… Не будешь?

      ВЕНИК (испугавшись). Чего это ты?

      ЛЁКА. Ничего. (После паузы). Ты попробуй вспомни вчерашний вечер.

      ВЕНИК (после долгих и тягостных раздумий выдавливает из себя). У Нэлки… балдели…

      ЛЁКА. Это позавчера. А вчера?

      ВЕНИК. Может, все-таки машины разгружали с вином?

      ЛЁКА. Нет, все моральные унижения я хорошо запоминаю…

      ВЕНИК. Но ведь мы что-то таскали! Ох, спина…

      ЛЁКА. Таскали. Но что?

      ВЕНИК. Что?

      ЛЁКА. Это я у тебя хотел бы узнать!

      ВЕНИК. А я у тебя. Я-то ничего не помню.

      ЛЁКА. Думаешь, я помню? Тяжелое что-то, это ты верно сказал. Вещь какая-то… Ты мне ее все никак не отдавал, сам тащил.

      ВЕНИК. Вот дурак-то!

      ЛЁКА. И еще помню: орал кто-то. Тетка какая-то. Орала – будто ее режут. Не по-человечески просто! (После паузы). Если это мы сейф грабанули, тогда нам все: крышка!

      ВЕНИК. Ты что, Лёк?! Какой сейф?! Не брал я сейфа! Ты что?! Какой сейф?! Ой, мамочки…

      ЛЁКА. Тяжелый сейф, очень тяжелый…

      ВЕНИК. Да зачем он нам?!

      ЛЁКА. Это ты у себя спроси – ты его тащил.

      ВЕНИК. Я? (Морщится от боли в пояснице). Может быть… (После паузы). А куда мы его дели?

      ЛЁКА (пожимая плечами). Это мы узнаем уже в милиции.

      ВЕНИК (растерянно). Как же так… Я сроду не воровал сейфы… Сигареты у отца… Деньги у матери… Это было. А сейфы… Нет, сейфы я не воровал.

      ЛЁКА. Теперь ты вырос, возмужал. Пора и за сейфы браться.

      ВЕНИК. Да нет, ты что! Я его и не подниму вовсе!

      ЛЁКА. «Под этим делом» и слона унести можно. Ты уж слонов не трогай, ладно?

      ВЕНИК. Ты шутишь… А ведь ты со мной был, почему не удержал?

      ЛЁКА. А я помню почему?

      ВЕНИК (после паузы). Теперь что ж: ничего не будет? Ничего-ничего?

      ЛЁКА. На какой-то срок… На какой – в суде скажут.

      ВЕНИК. Но я же… Но мы же… Не умышленно, не нарочно!

      ЛЁКА. Нечаянно сейфы не воруют. Дадут на всю катушку.

      ВЕНИК. Моя мать не выдержит. Она и так… Я на работу хотел устроиться, для нее…

      ЛЁКА. На работе трудно, на работе работают.

      ВЕНИК. Я бы потерпел. Зато мать по ночам плакать бы перестала.

      ЛЁКА. Теперь тебя работой обеспечат, будь спокоен!

      ВЕНИК. Господи, зачем я с тобой связался! Что я от тебя раньше-то не ушел!

      ЛЁКА. По-твоему, я виноват?

      ВЕНИК. Ты! Всегда твои идеи выполняем! И за сейфом, наверное, ты меня послал! Ты прикалываться любишь!

      ЛЁКА. А ты бы не ходил!

      ВЕНИК. С тобой не пойдешь! Ты любого уговоришь!

      ЛЁКА. Ну, с тобой все ясно: в твоей жизни, выходит, я виноват… А кто виноват в моей? Маман так на меня надеялась: «Наш Лёка!.. Вот наш Лёка!.. Второй Лев Толстой!.. Второй Чайковский!..» Не второй, не двадцать второй… Четверть века прожил, а все – «Лёка»!

      ВЕНИК. Молодо выглядишь, больше двадцати двух никто не дает.

      ЛЁКА. Спасибо, утешил! (После паузы). Неужели для того, чтобы задуматься о своей жизни, нужно совершить преступление? Ведь не стащи мы вчера это… черт там знает что, мы и дальше жили бы также, по-прежнему. Впрочем, это я о тебе больше…

      ВЕНИК. Я-то давно задумывался! Если бы не ты, я б