Адам и Ева. Людмила ПоповаЧитать онлайн книгу.
ой системе Ridero
Вместо предисловия
В 1891 году в провинциальном североамериканском городке местная газета «Моррисонвиль таймс» разместила сенсационную заметку: «Утром во вторник миссис Калп сделала удивительную находку. Когда она разбила кусок угля для растопки, то обнаружила в нем золотую цепочку длиной 25 см древней и причудливой работы…» Всё дело в том, что уголь, в котором нашлась цепочка, образовался на планете около 300 миллионов лет назад. А это, если верить всем научным теориям, время, когда людей и в помине ещё не было…
В 1844 году в каменоломне Нингуди (Шотландия) нашли металлический гвоздь, застрявший в куске песчаника. Возраст песчаника составлял около 400 миллионов лет. Кончик гвоздя торчал из камня и был изъеден ржавчиной, а шляпка находилась в камне на глубине 2,5 сантиметра. Длина гвоздя составляла 23 сантиметра.
Они брели по мёртвой земле. Мёртвой, потому что на ней ничего не росло. Коричневая пыль покрывала её толстым слоем. И всё вокруг было в этой коричневой пыли: небо, воздух… Ни домов, ни деревьев, ни одной живой души… Только коричневая надоедливая пыль, скользящая по ногам…
Они шли и шли, не зная, зачем и куда идут. И везде была только коричневая мелкая и мягкая, как порох, мёртвая земля. Женщина с длинными волосами и мужчина с короткой стрижкой. Оба в одежде бурого цвета. У неё обувь осталась только на левой ноге (она и не замечала потери, до того мягко ступать), у него обе ноги обуты.
Итак, они брели, сами не зная куда, не общаясь, не переговариваясь, как чужие. Однако старались не потерять друг друга. Если кто-то вдруг отставал, то торопился догнать спутника.
Иногда они падали от усталости и тут же засыпали. А когда просыпались, продолжали путь.
Сколько они прошли километров, в какую сторону двигались: на север, юг, восток или запад, продвигались ли вперёд, топтались ли по кругу или эллипсу? Как знать, когда вокруг ни одной приметы, только бурая пыль…
Но что-то заставляло их двигаться, что-то толкало на передвижение, словно они были запрограммированы. Запрограммированы на что? На вечное движение? На выживание?
Откуда они шли и куда? Сколько прошло дней, а может недель или месяцев? Откуда они могли знать, когда вокруг – ничего и никого кроме изобилия мелкой, как мука, пыли.
Какие у них имена и были ли они вообще? Это тоже неизвестно, поскольку они всё время молчали, а значит и не окликали друг друга.
Однажды она упала на четвереньки и поникла головой. Волосы, покрытые пылью, повисли надо лбом как грязная пакля. Он старался приподнять её, продев руки под мышки. Она не поддавалась. Он сел рядом, и она опустилась на пятую точку, откинула назад волосы и поглядела на него. Но ничего не выражало её лицо, словно не было у неё никаких мыслей. Его лицо было таким же: запорошенное пылью, лишенное всякой мимики, словно маска. Сколько они сидели, трудно определить. Наконец он встал и, сделав несколько шагов, оглянулся на неё. Она смотрела в его сторону, но не шевелилась. Он сделал ещё несколько шагов и снова оглянулся. Она продолжала неподвижно смотреть ему вслед. Он пошёл, больше не оглядываясь, и вскоре исчез за пыльной пеленой. Она долго ещё смотрела туда, где он исчез, наверное, ожидая его возвращения, но он не появлялся. Она сделала над собой усилие, поднялась на ноги и пошла, чтобы нагнать его. Но совсем сбилась с пути. Теперь она недоуменно озиралась по сторонам, стараясь понять, в какую сторону он ушёл. Наклонила голову, словно хотела найти его следы, – кажется, нашла, вот они! Но взглянула налево и направо: там были похожие рисунки. Вся пыльная поверхность была испещрена какими-то непонятными следами. Она растерялась и топталась на месте, делая беспорядочные шаги то в одну, то в другую сторону. Потом закружилась на месте, словно в каком-то безумном танце. Кружилась, пока не упала, совсем обессилев. В глазах защипало как от слёз, и она принялась отирать щёки, но, кроме пыли, на них ничего не было. Слёзы остались внутри, боясь пролиться наружу, в это ужасное пыльное царство. Она закрыла лицо руками и сидела, тихонько покачиваясь взад-вперёд, как будто напевала себе колыбельную… или заупокойную. Однако ничего не было слышно: то ли голос пропал, то ли слух… Глухая тишина и мёртвая пыль окружали её со всех сторон, как беззащитную жертву, обречённую на погибель.
Сколько прошло времени, она не знала. Она уже свыкалась, почти свыклась с одиночеством и ожиданием смерти, когда почуяла чье-то присутствие рядом. Подняла голову – он стоял подле, он вернулся. Она обняла его ноги и вся затряслась не то от радостного смеха, не то от плача. Но мёртвая земля жадно проглатывала все звуки вокруг, оставляя только глухую тишину.
Снова они упрямо месили пыль под ногами и куда-то торопились сквозь бурый полумрак. И вдруг подошли к воде. Они остановились у кромки моря или озера. Вода в нём была чёрной и неподвижной. Они зашли по колено и долго пили, набирая пригоршнями. Что-то плотное и скользкое коснулось их рук. Это были какие-то тела. Она оторвала кусок и с жадностью съела, не разбирая, что это может быть. Потом второй, третий… Он тоже что-то ел. Насытившись и ополоснув лицо и рот, они пошли вдоль берега. Теперь