О Сумарокове. Петр ВяземскийЧитать онлайн книгу.
преданиям, – все это в наше время почти без цены. Творения Сумарокова более упоминаются или поминаются, чем читаются ныне. Везде, где он был только автор и поэт, он едва ли пережил себя, за весьма немногими исключениями; но там, где отделяется личность его, он везде еще свеж и ярок, потому что он горячо и откровенно передавал свою раздражительность, когда обстоятельства приводили ее в игру. Поэтому как полемик Сумароков еще жив, хотя предметы его полемики уже и не возбуждают соучастия нашего. Сумароков, вероятно, почитал себя русским Вольтером и по примеру образца своего покушался омногосложить свое дарование. Но если он обманулся в расчетах авторского тщеславия, то не менее того имел он нечто вольтеровское, а именно его раздражительность, несколько его сатирической горячности, которые нимало не назидательны, но часто забавны и увлекательны. Тяжба между им и Ломоносовым давно решена, и, за исключением нескольких остроумных замечаний [со стороны Сумарокова] об языке нашем, нечему научиться из фактов сей забытой тяжбы; но все еще любопытно читать их, потому что личность Сумарокова в них сказывается. То же можно сказать и о войне его с Тредьяковским, прибавив, что здесь тяжба решена забвением, насильственною мировою сделкою, скрепленною потомством, которое отказалось от Сумарокова и от Тредьяковского; но апелляции существуют. Особливо же забавны памфлеты его против подьячих; хотя они также уже чужды нам по содержанию своему, но драгоценны и ныне по истине и силе чувства и по патриотизму, их одушевляющим. Они уже не трепещут интересом минуты, но еще трепет гнева, но авторский жар еще в них сохранились. Можно сказать решительно, что нет на русском языке ничего забавнее, ничего подходящего ближе к так называемым FacИties Вольтера, как некоторые из статей Сумарокова, напечатанные в последних томах сочинений его. В этом отношении мы мало порадовались бы открытию новых, не напечатанных чисто литературных или поэтических произведений Сумарокова, не надеясь найти в них опровержений умеренного мнения нашего о таланте его. Но находка биографических и характеристических памятников о нем может нас порадовать, нас, для коих старина наша так еще нова, а любопытство так сильно, ибо мы, разделяя общую европейскую жадность к запискам историческим или анекдотическим, должны довольствоваться чужими сплетнями, за неимением своих. Две бумаги Сумарокова, здесь предлагаемые, живо отражают его запальчивость, необузданность, сатирические и комические выходки ума его. Достоверность этих фактов не подвержена сомнению. Подлинник жалобы на Ломоносова отыскан в бумагах Миллера надорванный, вероятно в присутствии. Сохранен ли он как любопытный документ или как свидетельство, могущее повредить Ломоносову? Предоставляем другим решить недоумение, заметив, однако же, что Ломоносов и Миллер были врагами. В рассуждении другой бумаги для очистки памяти Демидова от нареканий в бессовестном жестокосердии должно упомянуть, что этот Демидов, заимодавец Сумарокова, был, по дошедшим преданиям, проказник и что, вероятно, он единственно для шутки, хотя и неумеренной, хотел напугать Сумарокова и вывести его из терпения. По крайней мере таково мнение некоторых из современников той эпохи. Знавшие Сумарокова любили иногда вызывать разражительность и комические взрывы гнева его. Нам случилось читать в одних записках, что Павел I, еще в малолетстве часто видавший его за столом своим, забавлялся его способностью сердиться. Однажды с умыслом хвалил он при нем недавно вышедшие творения Лукина, которого Сумароков не любил; "Однако же на этот раз, – говорит сочинитель помянутых записок, – Александр Петрович был довольно смирен". Это выражение, напоминающее уму свойство ребяческое, очень мило, сказанное о Сумарокове, и, кажется, живо изображает характер его. Следовательно, бывал он иногда и очень не смирен. Замечательно также в письме его к Потемкину приказание сего последнего написать трагедию без рифм. Это показывает проницательность и оригинальность ума Потемкина, который, и не бывши автором, требовал уже от драмы нашей новых покушений, не довольствуясь исключительным подражанием узким формам трагедии французской. Таким образом, Потемкин, по крайней мере желаниями и соображениями, должен занять почетное место в романтической нашей школе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.