Напиток жизни и смерти. Мистерия Мёда и Хмеля. Дмитрий ГавриловЧитать онлайн книгу.
sis>увидеть то, как и почему именно мир представлялся нашим предкам именно таким, а не иным.
И тогда оказывается, что и речи не может быть о «примитивности» древних воззрений и способов объяснения мира. Допустимо лишь говорить о том, что люди прошлого видели мир иначе…
Для дальнейшего обсуждения стоит кратко напомнить некоторые значимые черты древнейшего миропонимания. Вот они:
– осознание неотделённости человека (и людей) от мироздания в целом. Это короткое утверждение столько раз обсуждалось, что нет нужды на нём останавливаться (подробнее см. Косарев, 2008), убеждённость в глубинном единстве всего мироздания;
– чёткое, хотя и по-разному проявляющееся в разных культурах, разделение мира и всего сущего на противоположности, которые в то же время являются неразрывными частями единого целого и не могут выжить друг без друга (так называемые бинарные оппозиции);
– вера в существование «сверхестественных» существ, чьи возможности превышают возможности отдельного человека (боги, духи). Мир в целом чаще всего рассматривается как манифестация божественного, нечто неотдельное от творца. Впрочем, важно, что и человек может подняться до их уровня, встать с ними наравне, а то и превзойти (таковы легендарные отшельники в индуизме и даже временно победить);
– убеждённость в существовании законов (принципов, установлений), которым подчиняются все части Мироздания – в том числе и высшие существа (боги, духи). Зачастую эту убеждённость с формальной точки зрения, видимо, нельзя даже рассматривать как религию;
– принятие существования возможности волшебным путём влиять на мир и происходящие в нём процессы, одновременно – убеждённость в том, что эта возможность накладывает на человека те или иные ограничения. В сущности, именно в подобном представлении, кроются основания древнейшей магии;
– особая роль ритуалов и праздников, которые понимаются как необходимость, содействие богам в деле поддержания закона и миропорядка, передаются из поколения в поколение и не могут быть изменены сущностно, хотя их внешние проявления могут меняться. Отсутствие «бессмысленных» действий. Суетные поступки людей преходящи, а творения богов подчинены иному ходу событий. Так же и то, что совершенно людьми в подражание богам, божественным перводеяниям (образцам), приобретает в некоторой степени высшую ценность;
– отсутствие претензий на абсолютную истину (по крайней мере, в большинстве течений), допущение разных взглядов на неё. Боги (духи) одних могут быть более слабым, нежели боги (духи) других. Но и те, и другие вторичны по отношению к чему-то более общему, отстранённому от «суетных дел».
Для нас эти мировоззренческие установки служат своего рода ключами к пониманию корневых основ древнейших мифов. Осмыслить их можно, лишь в случае, если подходить к ним с разных стороны, но непредвзято и нетенденциозно. Дошедшие до нас предания многослойны и могут быть непротиворечиво истолкованы с нескольких точек зрения. Собственно, на этом отчасти строится и мифологический символизм. Например, какое-либо древнее образное представление можно понять как описание одной или нескольких вполне конкретных реалий окружающего нас мира (Типичный пример подобного подхода – метеорологическая школа в мифологии.) Одновременно мы можем осмыслить их и как некие сугубо психологические феномены (здесь на ум приходят труды К. Г. Юнга или С. Грофа). Вместе с тем миф в силу своей всеохватности не является ни тем, ни другим. Или, что столь же справедливо, и тем, и другим. А также ещё чемто, чего мы до конца не знаем и что невозможно полностью осмыслить в рамках современных исторических или естественнонаучных знаний.
Увы, невзирая на громадное число научных или околонаучных (не говоря уже о псевдонаучных) трудов по мифологии, до сих пор отсутствует некий объединяющий ёмкий и всеохватный подход. Основы такового заложены, на наш взгляд, в трудах ряда учёных – например, Е. М. Мелетинского, М. Элиаде или М. Ф. Косарева.
Пока же этого не произошло, полагаем справедливым придерживаться сложившихся правил поисков глубинных оттенков тех или иных мифов, памятуя о том, что понять их, не учитывая изложенные выше особенности, не представляется возможным. И в любом случае «внутренние откровения» кого бы то ни было не приведут к действительному пониманию сущностных сторон преданий, особенно в случае, если их носители напрочь стремятся перечеркнуть то, что уже известно и собрано многолетним трудом десятков историков, этнографов, археологов.
Несколько слов о предмете этой книги. Тема обрядовых напитков относится к числу, с одной стороны, весьма часто поминаемых, с другой – почти совсем не изученных и не осмысленных исследователями. Свидетельств о широкой распространённости обычаев обрядового употребления тех или иных, чаще всего алкогольных, видов священных напитков у различных народов множество. Хорошо известно о бытовании подобных обычаев и у индоевропейцев, в том числе, конечно же, у восточных славян.
Признаться, начиная работу над темой (а первые шаги в этом направлении были сделаны авторами независимо друг от друга ещё четыре–пять лет назад, свидетельством чему даже какие-то отдельные опубликованные заметки), мы и