Витольд. Алко-роман. Алексей БурцевЧитать онлайн книгу.
закусками и бутылками. Как в нынешних свадебных видео. Правда без фокусных панорам и «наездов» на искрящиеся фужеры. Так сказать, «скромно, по-партийному».
После шли репортажи про небывалый урожай, новости с космической орбиты, спорт и в завершение программы прогноз погоды во всех пятнадцати союзных республиках. Под умиротворяющую мелодию Анатолия Кирияка «Микаэла».
Советский народ мог, наконец, облегчённо выдохнуть. А желающие даже выпить на сон грядущий. Поскольку высшее руководство уже это сделало на кремлёвском банкете, лишний раз укрепив международные отношения, дело мира и социализма, а также статус ядерной державы.
После программы «Время» советским рабочим, интеллигенции и колхозникам много пить не полагалось. Всё-таки рано вставать придётся всю рабочую неделю. План надо выполнять и перевыполнять. Поэтому навёрстывали уже в выходные.
Впрочем, особо страждущие могли это делать «без отрыва от производства». Прямо на работе. На заводах и фабриках портвейн весело булькал в мутные стаканы. В конструкторских бюро и научно-исследовательских институтах коньяк интеллигентно разливался в фарфоровые чашки. А в полях самогон струился тонким ручейком по щербатым стенкам эмалированных кружек.
Портвейн закусывать считалось не по-пролетарски, он и так сладкий. Коньяк осаживали лимоном или продолжением научной беседы. Самогон в поле заедался хлебом с салом и луком, занюхивался рукавом. А иногда, за неимением закуски, чистым воздухом.
Нельзя сказать, что граждане СССР безбожно «употребляли» везде и всегда. Лишь по настроению и необходимости. Обычно по праздникам. В то время совсем немногочисленным. Не в пример времени сегодняшнему, красных дней в советских календарях насчитывалось гораздо меньше. Да и продолжались они всего ничего. К примеру Новый год: 31 декабря считалось рабочим днём, а выходными только второе и первое января. Не забалуешь. Строгая советская партийная и трудовая дисциплина.
Отношение начальства к «распитию» на рабочем месте оказывалось в большинстве случаев спокойным. Поскольку любой маломальский, уважающий себя директор, председатель или номенклатурный работник имел кабинет с секретаршей, машину с водителем и «святая святых» – секретную комнату отдыха. Ещё одну начальственную привилегию. Но как будто бы тайную. Что придавало престижа занимаемой должности и тешило самолюбие.
В остальном строгий кабинет руководителя выглядел стандартно. Длинных стол для совещаний с парой рядов скромных стульев. Начальственный стол, число телефонных аппаратов на котором прямо пропорционально статусу хозяина. Кожаное массивное кресло считалось барской роскошью. Даже скорее предметом обихода буржуев с проклятого Запада. Чаще всего властные седалища помещались на дубовых подобиях трона с обтянутой кожзаменителем спинкой. Отдельно стояли бюст Ленина с переходящим красным знаменем. С портрета взирал действующий на тот момент генеральный секретарь ЦК КПСС. Ниже висел лозунг, в виде его короткой цитаты.
Но почти каждый такой кабинет имел хитро замаскированную среди шкафов дверь. Убежище от внешнего мира. Уголок покоя и интима. Некоторые, вечно спешащие начальники, пользовались лишь имевшимся там запасным выходом. Чтоб ускользать от надоедливых просителей.
Если положено по должности и статусу, тайная комната убранством и оборудованием напоминала сталинский бункер. Но для рядовых управленцев – стандартно: диван, санузел с душем, холодильник и сейф. Не знаю, много ли в тех сейфах хранилось золота Партии, но пара бутылок хорошего коньяка, рюмки, нож и свежий лимон – являлись атрибутами обязательным. Предназначалось всё это для особых гостей и случаев.
Мало кому удавалось пересечь границу между кабинетом и «комнатой отдыха». Рядовые посетители не знали о её существовании или делали вид, что не знают. Но тем, кому такая честь доводилась, хозяин в знак особого расположения предлагал «для начала хлопнуть по маленькой». Отборный коньяк, как правило отечественный, армянский, неторопливо смаковался. Придавая уюта и доверительности беседе двух серьёзных людей. Без посторонних глаз и ушей.
Впрочем, любителей выпить у людей на виду существовало тогда более чем достаточно. Персонажи иного сорта и класса. Живые прототипы карикатур журнала «Крокодил», заводских многотиражек и сатирических плакатов. Не столь смешные, сколько больше жалкие в своей рисованной несуразности.
Городской алкоголик советского времени – существо неприхотливое, по большей части тихое и незлобивое. Как правило работяга или «БИЧ» – Бывший Интеллигентный Человек. Этакий дауншифтер, взявший на себя обязанность всем своим видом являть окружающим образец отрицательного примера и неправильно выбранного жизненного пути. Тяжко несущий свой крест без страха и упрёка. В назидание остальным, добропорядочным советским гражданам.
Глядя на такого персонажа у окружающих должно было возникать чувство не то что бы отвращения, а скорее страха за перспективы чрезмерного увлечения алкоголем. Горячее желание «завязать», или хотя бы «притормозить». А у тех, кто помоложе – даже и не начинать.
При этом законченные алкоголики времён СССР совершенно не выглядели, как современные