Князь. Война магов (сборник). Александр ПрозоровЧитать онлайн книгу.
т, ничего, вроде спокойно. Хотя, конечно, без оружия под рукой на душе все равно как-то неуютно.
Не то чтобы князю было чего опасаться в своих землях. Здесь, в сердце Северной Пустоши, в окруженном с трех сторон водой княжестве случайных прохожих не бывало, тати не баловали, войска вражеские тоже не бродили. Рубежи датские лежали рядом, сразу за рекой Волчьей – да только по ту сторону границы царила такая же пустота: непролазные сосновые боры на холмах, густые осинники в низинах, да еще все перемежалось частыми озерами, реками и болотами. Поди доберись! Предосудительного Андрей тоже ничего не делал. В жару во всех русских деревнях купались все от мала до велика. И хотя рассказывали темными вечерами старики истории про коварных любвеобильных русалок, расчесывающих волосы по берегам глубоких омутов, про холодных навок и жадных водяных, про вечно хромых анчуток, болотниц и бродящих по топям в облике толстых монахов болотников – воды все едино никто не боялся. Плавать умели, почитай, все. Не в пустыне жили – есть где научиться. А что «Ильинка кинул льдинку» – так про то и самые истовые христиане по жаре мало когда вспоминали.
Правда, со смердами Зверев не купался никогда. Как-никак князь. Не хотел общему баловству с простыми пахарями предаваться: должна и дистанция некая между господином и крестьянином существовать. Но и отказываться в зной от озерной прохлады Андрей не собирался. Разве устоишь в неполные девятнадцать лет от возможности обмакнуться в принадлежащей лично тебе реке, в заводи или озере? Ну да, коли и застанет его тут какой смерд – стыдного-то нет ничего. Плавает хозяин и плавает. Не тонет ведь. Значит, позора на нем нет.
Если кого опасаться и стоило – так только волка, что лошадь зарезать может, пока человек далеко. Но ведь август – не голодный февраль, когда половина дичи по норам спит, а другая половина под снегом прячется. Зачем серому летом к кобыле лезть и копытом в лоб получать, коли крыс да зайчат неопытных по кустам полно?
– Не бойся, красотка, никто тебя не тронет, – утешил лошадку Андрей и опять откинулся на спину. Но не успел он распластать руки, как с Боровинкина холма тревожно ударил набат. – Вот… проклятие…
В этот раз князь торопливо доплыл до камней, выбрался на берег, натянул шаровары, рубаху, опоясался ремнем с ложкой и двумя ножами – саблю в княжестве Андрей почти не носил, – пришлепнул гладко выбритую голову тафьей, на ноги натянул мягкие сине-красные сафьяновые сапоги, двумя движениями затянул подпруги седла, поднялся в стремя и с ходу пустил кобылу в галоп, пригнувшись к самой ее шее, дабы встречные деревья не хлестали ветками по лицу. В голове, сменяя друг друга, возникали мысли одна страшнее другой: «Пожар? Набег? Мор? Опять мертвецы проснулись?».
Однако, когда Запорожская деревня показалась в виду, князь не увидел над ней дымов от пожарищ, не услышал ни плача, ни криков.
– Так какого тогда ляду? – недоуменно пробормотал молодой человек, переходя на широкую походную рысь. – Дети малые, что ли, до била добрались?
В деревне хозяина заметили, замахали руками. Андрей увидел, как один из мужчин потрусил навстречу, узнал в нем вечно лохматого Пахома и дал кобыле шпоры, снова переходя в галоп.
– Чего стряслось, дядька? – склонился вперед Зверев.
– Дык, княгинюшка твоя… – задыхаясь, буквально вытолкнул с губ нужные слова холоп. – Повитуху кличут…
– Что-о?!
Андрей опять сорвался во весь опор, пересек деревню, соскочил во дворе прямо на крыльцо избы, ринулся внутрь, но уже в сенях его перехватила дородная Лукерья, жена старосты:
– Нет, княже, тебе ходу туда нету. Что хошь делай, а место в светелке ныне бабье, нечего там вам, мужам, делать. Токмо смущать да отвлекать станете. Неча, неча, иди отсюда!
Протиснуться мимо нее Зверев не смог – да и не шибко старался, внутренне признавая ее правоту. Там, в светелке сейчас творилось чудо появления новой жизни. Чудо, доступное только женщинам и Богу. Мужчине, больше привычному убивать, в этом святилище и вправду делать было нечего.
Он вышел обратно во двор, потоптался и, не зная, что делать, попытался заглянуть в окно. Разумеется, безуспешно: чего там через выскобленный бычий пузырь различишь? На миг мелькнула совершенно дурная мысль, что, будь у Полины сотовый телефон, она могла бы ему позвонить. Мелькнула – и ушла. Какой прок в телефоне, коли схватки начинаются? Тут не до разговоров. А как все кончится, он и без всяких телефонов к жене зайти сможет. И тут уж никакая Лукерья князя не остановит…
– А то ведь и на кол посадить недолго, – пробормотал Андрей. – За мной не заржавеет.
Хотя, конечно, на кол он за все три года пребывания в шестнадцатом веке никого еще не сажал. В голову как-то раньше не приходило.
– Что, тяжко, княже? – подоспел запыхавшийся Пахом и опустился на ступени крыльца. – Кричит? Ох, тяжко это, княже, слушать, как баба от боли воет и беспомощностью мучится. А чем ей поможешь? Удел такой бабий. Они нас рожают в муках, а мы животы свои за них в сечах кладем.
В избе и вправду раздался страшный крик – и Зверев опять забегал под окном. Подпрыгнул – разумеется, с прежним результатом.
– Ты