Мистер Эндорфин. Олег БатлукЧитать онлайн книгу.
к третьего размера и волочат за собой внезапно отросшие копыта.
Затем я сунул ступни в новеллу. Она была удобна, как домашние тапочки. Я едва слышно шаркал к финалу, не разбудив даже тараканов под плинтусом.
После этого я решил примерить поэзию. Поэзия, как лакированные туфли, сверкала даже в ненастную погоду. Это было как минимум эффектно. Правда, рифмы меня страшно стесняли. Я не мог пройти и метра без стонов (что для лирических стихов неплохо). Досочинявшись до кровавых мозолей, я оставил поэзию поэтам.
И вот, наконец, я нашел своей Золушке жанр по размеру. Правда, им оказалась не хрустальная туфелька, а кроссовки. Пружинистые и легкие, в которых можно пробежаться перед работой.
Я говорю о жанре миниатюры. В кино существует похожий формат – короткометражки.
Аналогия с кино неслучайна. Я вообще считаю, что мы сейчас живем в эпоху посткинематографа, когда кино существенно преобразует все прочие виды искусства.
Литература «пострадала» от кинематографа больше всего. Джойс заметил угрозу еще в тридцатые годы прошлого века: он внимательно смотрел «Броненосец Потемкин», изучая приемы монтажа. Стремительно слепнущий ирландец понимал, что новое искусство, умеющее оживлять написанные тексты, может легко выиграть конкуренцию у слепой литературы.
Чтобы добиться успеха в эпоху посткинематографа, литература должна быть киногенична. Отныне ее главная добродетель – это умение усадить читателя в режиссерское кресло и помочь ему снять кино в своей голове. На авансцену литературы выходит изобразительная техника кинематографа: монтаж, смена планов, флешбэки и саундтрек. Роль последнего играет звукопись письменной речи.
Между кино и литературой остается одно различие: в первом случае ты – зритель, во втором – режиссер.
Режиссер – это, конечно, увлекательно: можно создать свой город солнца на ощупь, – но энергозатратно. Работа зрителя легче и в бытовом плане комфортнее.
При этом на воображение современного человека претендует не только литература. Кто только не норовит залезть нам в голову. Даже среднего ума «умный» дом скоро станет умнее нас.
У литературы больше нет бескрайних русских просторов, беспросветных ночей, безвылазных зим, чтобы наслаждаться монополией на наш досуг. Где ты, блаженное бестелевизорье, безынтернетье и безайфонье? Пропало не за понюшку биткойна.
На высказывание современному писателю оставили в разы меньше времени, чем его предшественникам. Наши будни – это мелкий винегрет. Мы перестали проживать большие эпические жизни и перешли на экспресс-судьбы, малолитражные участи и компактное мироздание. Мы стали королями эпизода.
И тут выхожу я, весь в белом, со своими миниатюрами – короткометражками.
Я не претендую на вашу душу. Только на ваши пять минут за чашечкой кофе.
Предисловие
Данный сборник миниатюр рекомендован для самолечения «Всемирной Организацией Практикующих Эльфов и Человеколюбивых Гномов». Он составлен из текстов – «эндорфинок». «Эндорфинка» – это гибрид зефирки и валентинки: нежная, тающая на языке зефирка, отправленная с любовью в конверте от валентинки. Если вас уже стошнило от уменьшительно-ласкательных суффиксов, значит, вы не знакомы с Мистером Эндорфином. Но это поправимо.
Мистер Эндорфин учит нас зефирьей нежности и валентинковой сердечности. Он способен электрифицировать самую отдаленную тмутаракань нашей души.
Ученики Мистера Эндорфина словно проглотили лампочку. Есть такие энтузиасты, на спор глотающие лампочку и ставящие в тупик специалистов в травмпунктах. Последователей Мистера Эндорфина от упомянутых энтузиастов отличает то обстоятельство, что у них в животе эта лампочка приживается. Питомцы Мистера Эндорфина светятся изнутри.
Мистер Эндорфин скачет по жизни с торшером наперевес. Ведь современные ветряные мельницы можно победить только светом.
1. Невезучий. Автопортрет
Когда в двадцатом роддоме города Москвы, где я родился, младенцам выдавали кармы, мою уронили.
С тех пор моя карма с трещиной. У меня все валится из рук. Я – ходячий полтергейст.
Если я сажусь на стул, он ломается. Если я открываю бутылку колы, она брызжет во все стороны. Если я встаю в очередь за чем-то, на мне это что-то заканчивается.
Друзья активно пользуются мной, спрашивая на перепутьях, куда бы пошел я, чтобы самим направиться в противоположную сторону.
Мне нравится эпитет «невезучий» из одноименного фильма с Пьером Ришаром, но те же друзья называют меня жопоруким. Я – человек повышенной пьер-ришаровости.
Всего один пример, чтобы показать глубину проблемы.
Однажды я ехал с компанией в автомобиле на переднем пассажирском сиденье. Мы направлялись на пикник отмечать покупку этого самого автомобиля товарищем. Внезапно сзади ко мне на сиденье прибежала собачка, маленькая такая, тойтерьер или как они там называются, из серии этих вечно трясущихся созданий, всем своим видом как бы