Суворовский алый погон. Николай ШахмагоновЧитать онлайн книгу.
тинова до самого вот этого вредного кабинета ЛОР.
Утром они с отцом прибыли в Бауманский районный военный комиссариат города Москвы на медкомиссию.
Всех врачей Николай прошёл довольно быстро и успешно. И вдруг! На всю жизнь запомнил он небольшой чистенький кабинет и женщину в белом халате с отражателем на лбу.
Всё вежливо, всё приветливо: «Откройте рот. Скажите: «А-а-а».
И восклицание:
– Боже мой, какое училище?! Папаша, папаша, вы показывали мальчика врачам? Мальчика лечить надо! Срочно лечить! Гланды-то какие! На море везите, папаша, а не в училище. На море, срочно. В санаторий!
Вот это «на море везите» настолько врезалось в память Николаю, что он даже интонацию запомнил.
Какое ещё море?! Не хотел он на море, хоть и был-то прежде там всего один раз, да и то на майские праздники. В Севастополе был. Он посмотрел на врача и твёрдо сказал:
– Я хочу стать суворовцем. А ангинами никогда не болел.
Он действительно не помнил, чтобы были у него ангины. Так, простуды всякие случались. Но ангин не помнил.
Отец попытался уговорить врача. Ни в какую. Ответ один: нет и всё. Не положено.
И Николай, стараясь как-то воздействовать на врача, тоже что-то твердил о своей мечте. Напрасно, всё напрасно.
Тогда отец сделал самую последнюю попытку. Он попросил сына выйти в коридор и подождать там. О чём он разговаривал, как разговаривал, Николай не узнал, да и что там узнавать, если и это не помогло.
Вышел отец с медкнижкой и показал запись: «Не годен».
Постояли в тихом переулке. Военкомат располагался неподалёку от «Детского мира». А это от дома, что на Покровском бульваре, два шага. Тем не менее приехали на машине. Отец вообще всюду старался ездить, настолько любил сидеть за рулём. Лето в разгаре. Листва уже не ранняя, зелёная, листва уже немного потемнела, стала сочной, июльской листвой. Впрочем, в переулке зелени мало. Асфальт, асфальт, асфальт, с припаркованными кое-где на нём машинами – в основном «Победы», «москвичи», «Волги».
Июль… Чуть больше месяца до вступительных экзаменов, назначенных на середину августа.
1963 год… Год, когда осуществлялся первый набор в суворовские военные училища восьмиклассников в девятый класс. До этого в училище принимали в пятый. И вот такое решение…
Николай Константинов собрался поступать в училище ещё до этого решения. Его хотели, конечно, не без помощи высокого военного начальства втиснуть прямо в роту семилеток, отучившихся уже четыре года, в девятый класс. О, что бы это было!!! Тогда он и представить себе не мог, что! А потому он не обратил особого внимания на то, что всё вот так резко переменилось и поступать придётся на общих основаниях. Главное – стать суворовцем.
Постояли немного у машины. Оба несколько огорчённые. Отец быстрее пришёл в себя и сказал, похлопав Николая по плечу:
– Ну что же. Не судьба тебе стать военным. Много и других профессий интересных. Вот, например, агроном.
У отца появилась этакая мысль с тех самых пор, как он, бросив высокое положение в государственной иерархии, уехал в деревню, чтобы писать роман о колхозной жизни. Таков был в начале пятидесятых призыв партии к литераторам – писать о колхозах и совхозах. Отец работал вместе с колхозниками, вникал в жизнь, и председателя колхоза, и секретаря райкома и, наконец, выпустил роман, взяв в его наименование старое название деревни, хоть и не являющейся главной усадьбой колхоза, но представляющей какой-то сельский культурный центр. В этой деревеньке располагалась Тихо-Затонская начальная школа, в которой Николаю довелось проучиться до второй четверти третьего класса, пока неурядицы сотрясали семью, пока, увы, разводились его родители. Отец и после развода принимал самое живейшее участие в жизни Николая, ну и теперь вот особенно много ему пришлось повозиться, прежде чем добился сначала разрешения втиснуть сына в учебный поток семилеток, а затем, когда состоялось решение о переводе суворовских училищ на трёхлетний срок обучения, включить в число кандидатов, отбираемых военкоматами. Тот первый набор отличался от будущих наборов тем, что мало ещё кто знал о нём, а потому и желающих почти и не было. Все привыкли к тому, что в суворовские училища принимают сызмальства.
Но вот всё сорвалось, и снова возникла идея у отца о профессии агронома. Странная идея. Сам-то окончил Литературный институт и Высшую дипломатическую школу, работал в серьёзных учреждениях, в иностранном отделе газеты «Известия». Рассматривался вопрос и о дипслужбе за рубежом, но он неожиданно всё бросил ради работы над романом о колхозной жизни.
Николай тоже любил деревню. Он любил Москву, где родился и куда стремился всю свою недолгую пока детскую жизнь, и деревню. И очень не любил небольшой районный городок, куда увезла его мама после того, как вышла замуж за главного врача районной больницы. Он несколько раз сбегал к отцу, жил и учился в Москве, потом возвращался в семью матери, а она перебралась в живописнейший приволжский город Калинин. Именно там Николай впервые увидел суворовцев, этих замечательных ребят в потрясающей воображение военной форме. У