Пути неисповедимых. Алена Дмитриевна РеброваЧитать онлайн книгу.
не знали нужды, вдоволь было рыбы, зверя и зерна, хватало и работы. С окрестных земель сюда стекались бедняки и разоренные земледельцы, и каждому обделенному в Искуплении находилось место.
Время шло, жизнь текла своим чередом, старые легенды уступили место новым. Уже никто не помнил ни про падшего ангела, ни про его бога: что с ними, где они, были ли вообще когда-нибудь.
Едва солнце на небе показало полдень, над Искуплением разнесся гулкий звон церковных колоколов. Жители, услышав о том, что половина дня уже прошла, приободрились. Многие из них уже сделали большую часть своих дел и с нетерпением ждали момента, когда могли бы вернуться домой к семье.
Стоявший на углу одного из домов мальчишка, услышав звон, со всех ног кинулся к главной площади. Лишь одни боги знают, чего такого важного понадобилось там парню, что по пути он чуть не сбил с ног стоящего на обочине дороги человека.
Пошатнувшись, среднего роста мужчина поддержал чуть не упавшего в грязь мальчика. Неуклюже подпрыгнув, парнишка вырвался из его рук и кинулся прочь.
Проводив его взглядом, мужчина усмехнулся. В ладони он сжимал монеты – те, которые парнишка пробовал у него стащить, и немного сверху.
– У вора воровать – нищим век коротать, – пробормотал мужчина.
Проходимец собрался убрать отобранные у воришки монеты в кошель, но тут же выронил их в дорожную грязь: его чуть не сбила телега.
– Чаго стоишь, окаянный, не вишь шо ли, шо я тут еду!? – завопил на него беззубый старик в дырявой шляпе, приподнявшись на козлах. – Ослеп совсем!?
Капюшон слетел с головы едва не попавшего под телегу мужчины.
– Стрась какая, – испуганно пробормотал мужик, поспешно хлыстнув кобылу по тощим мослам.
Одноглазый змей поспешно натянул капюшон обратно, проглатывая эту ситуацию с тем же смирением, что и все остальное.
Три месяца. Сегодня ровно три, как он лишился своей гордости, своего места в гильдии и, наконец, своего лица. Единственное, что удерживало его в мире живых, это надежда когда-нибудь искупить свою страшную вину перед Юккой.
Несколько недель назад он получил от нее послание и приехал сюда, в этот богами забытый город, отрезанный от мира морем, лесом и рекой, чтобы в это самое время на этой самой улице ждать ее решения.
Наконец, он заметил повозку, запряженную четырьмя породистыми лошадьми. Она быстро подкатила к месту, где стоял змей, и остановилась всего на несколько секунд, чтобы он мог забраться внутрь.
Сев на предложенное место, Адольф скинул свой капюшон: говорить с Юккой с закрытом лицом было непростительно.
– Что с тобой стало, – проговорила Бессмертная, расположившаяся в обитом бархатом сиденье напротив. – Позор!
Адольф молчал, не смея отвести взгляда от золотых глаз Юкки. Он знал, что последует за ее словами. Зашипев, глава гильдии ударила Адольфа по обезображенному лицу. Змей с трудом сдержал вопль боли и безвольной куклой откинулся на сиденье. Нельзя было кричать от ударов главы гильдии. Юкка ударила его еще раз, а потом еще, пока его лицо не покрылось кровавыми полосами.
Утолив свою ярость, Бессмертная опустилась на бархатное сиденье.
Адольф прижимал к лицу белый платок, на котором тут же проступили пятна лиловой крови. Вопреки слухам, кровь ланков не была холодной.
– Убей меня, – попросил Адольф, когда смог говорить. – Я не достоин жизни.
– Ха! – воскликнула Юкка. – Ты не достоин смерти! Ходить бы тебе под этим небом одноглазым калекой до конца дней…
Убрав платок от уцелевшего глаза, Адольф взглянул на свою госпожу. Он не мог поверить в то, что слышал. Неужели?…
Юкка не проронила больше ни слова, она повернулась к окну и стала наблюдать за пролетающей мимо дороги. Она любила смотреть в окно во время поездки.
Не смея дышать, Адольф подождал, пока кровь остановится и только тогда убрал платок, осторожно, чтобы ни в коем случае не запачкать бархат. Змей не спал уже несколько дней, закрыв единственный глаз, он окунулся в спасительную от боли дрему. Он не видел обеспокоенный взгляд, который бросила на него Юкка Бессмертная.
Она знала обо всем, что с ним произошло. Знала, что подчиненные бросили его в горевшем здании, что он чудом спасся и несколько месяцев боролся за жизнь, попрошайничая на дорогах. Его прекрасная серебристая чешуя слезла, пустую глазницу и половину лица покрывал уродливый бугристый шрам. На обеих руках не больше шести пальцев.
Тощий, облезлый, едва живой от ран и унижения, ее любимец представлял собой жалкое зрелище. Как глава гильдии, Юкка должна была убить его, но вместо этого предпочла скрыть от остальных то, что он выжил в пожаре.
Давно, несколько сотен лет назад, Юкка получила бессмертие. Ей тогда, кажется, было только восемнадцать, и с тех пор ни одна чешуйка на ее бронзовом теле не изменилась. Вечная молодость, огромная власть, любимое дело и даже настоящая любовь – все это у нее было, и каждый свой день Бессмертная встречала с той жаждой жизни, какая присуща разве что детям. Она упивалась каждым утром,