Моя любимая волчица Магда. Виктор КовалевЧитать онлайн книгу.
Отечестве. Его судьба – это судьба поколения, родившегося в относительно спокойные годы, но чья молодость пришлась на время беспощадного перелома. Слом общественного строя, развал страны, изменение общепринятых ценностей, поиск себя в это непонятное, затянувшееся время. Будучи человеком с активной гражданской позицией, Ковалев неизменно оказывался на острие всех этих бесконечных переломов. Блестящий курсант, офицер, криминальный авторитет, бизнесмен – в каких только ипостасях не пришлось побывать Виктору Алексеевичу. Все это неизменно находит отражение в его творчестве.
Произведения Ковалева поражают своей беспощадной откровенностью. В них нет какой-то заретушированной благости, стремления во что бы то ни стало понравиться читателю. Но там не найти и нецензурщины, автор не опускается до так называемого нижепоясного стиля. Нет, он слишком уважает себя и своих читателей. Но оказывается, излагать обо всех жестокостях, низменностях человеческого бытия можно и не скатываясь в литературном отношении до «первобытного» уровня, при этом писать так, что захватывает буквально каждая строка. Именно этим и отличается истинное творчество от заполонивших книжные прилавки дешевых пародий.
Цикл «зоновских» рассказов Ковалева… Казалось, это творческое поле пахано и перепахано еще с девяностых годов. Кто только не приложил к этому руку. Но, на мой взгляд, произведения Виктора Алексеевича сопоставимы только лишь с творчеством Варлама Шаламова. Разумеется, с точки зрения литературного дарования, потому что никакого подражания там нет и близко.
Психологизм Ковалева поражает. Заставляет думать и переживать людей абсолютно неэмоциональных и, казалось бы, немало повидавших в жизни. Автор ничего не придумывает, он пишет о том, что видел собственными глазами.
Что получается в итоге? Сколько объемистых так называемых трудов наваяно, написано, напечатано! Тех, которые читаешь от избытка времени в поезде, самолете, на пляже и о которых тут же забываешь, едва перевернув последнюю страницу. Произведения же Ковалева не забудешь. Именно поэтому это истинная литература.
Ожидание Маргарет
Утром, задвигая шторы, Маргарет опять превратилась в старуху.
Волосы с проседью, которых не успела коснуться расческа, ниспадали на плечи, движения были старческими, поступь тяжелая, неуверенная, лицо беззастенчиво бороздили морщины. Вечером меня встречала совсем другая Маргарет – молодая женщина, стройная, улыбчивая; правда, обнимая меня и прижимаясь ко мне всем телом, она вдруг ни с того ни сего сотрясалась в рыданиях. Я всегда пытался понять, почему при встрече Маргарет плачет, может потому что мне повезло и меня не забрал катер с этого острова.
Я пил какой-то напиток, на острове непонятно что пьешь и ешь, здесь абсолютно меняется вкус еды. Я смотрел на постаревшую Маргарет, зная, что вечером меня опять встретит молодая красивая женщина. Затем буквально с каждым часом начнет стареть, пока не превратится в пожилую, какой я привык видеть ее каждое утро.
Мне хотелось быстрее уйти, но я своим спешным уходом боялся обидеть Маргарет, ведь она оставалась одна в большом и немного мрачном доме, и чем ей предстояло заняться до моего возвращения, не знал. Да и не хотел знать.
Махнув на прощание шляпой Маргарет, стоявшей на балконе и уже вытиравшей слезы, я, поигрывая тростью, не торопясь шел по дорожке, усыпанной крошкой из какого-то камня.
Пройдя пару сотен ярдов, вышел на аллею, усаженную невысоким кустарником, перемежавшимся деревьями. По краям аллеи стояло несколько скамеек с высокими, удобно изогнутыми спинками. На одной из них сидел Брюзга – полный мужчина средних лет в котелке и сером пальто.
– Присядьте, мистер Бэкет, окажите любезность, – обратился он ко мне, подвигая стопку пожелтевших газет. – Представьте себе, все одно и то же: мерзкая переменчивая погода, гадкий остров, все в ожидании прихода катера, но никто не показывает вида. Миссис Рэдлиф готовит все хуже и хуже. И самое главное: не поймешь, какую дрянь ты будешь сегодня есть. А почему вы сегодня без зонтика, а как же шторм со снеговой бурей? Здесь он может начаться в любую минуту.
– Я пережду в кафе миссис Рэдлиф или зайду в церковь – может быть, наконец застану падре.
– Падре тоже хорош, – проворчал Брюзга, – здесь все себе на уме. Что вы думаете обо всем этом, мистер Бэкет?
Мне уже хотелось уйти, тем более эти встречи происходили каждое утро и ничего нового для себя из этих встреч я не узнавал.
– Я полагаю, что ничего не изменится, мистер Стоун, все будет идти своим чередом, без каких-либо изменений. На острове ничего не меняется.
– В том-то и дело, и всем на это наплевать, – возмущался Брюзга, листая газету.
– Как вы думаете, мистер Бэкет, сегодня придет катер? – тихо спросил Брюзга, воровато оглядываясь по сторонам.
Почему-то прихода катера боялись все обитатели острова. После его отплытия кто-то исчезал, и потом только и было разговоров о пропавшем мистере или миссис.