Эротические рассказы

Снайпер. Виктор УлинЧитать онлайн книгу.

Снайпер - Виктор Улин


Скачать книгу
а подумаешь о том, к каким бесчисленным жертвам привело преступное легкомыслие ‹…› горсточки бессовестных карьеристов, добивавшихся министерских портфелей, – тогда всех этих субъектов не назовешь иначе, как мошенниками, негодяями и преступниками. ‹…› Ведь по сравнению с этими ‹…› любой сутенер ‹…› является человеком чести.»

(Адольф Гитлер. «Моя борьба»)

      2.

      «Равнодушие бога может породить антимессию в любом из нас.»

(Эдуард Сырчин. Из частной переписки)

      Часть первая

      Накануне

      1

      Фридман не спеша прикрепил черный гребешок сурдинки. Положил на левое плечо сложенную вчетверо бархатную тряпицу. Опустил скрипку, слегка поерзал, удобнее прижимая деку подбородком.

      И наконец коснулся струн смычком.

      Мелодия выскользнула из фигурных отверстий лакированного скрипичного корпуса и, завихряясь, как невидимый дым, поплыла вокруг. Медленно наполняя собой узкое кухонное пространство между шкафчиками и холодильником.

      Фридман на мгновение прервался – сделал это так быстро, что в звуке, кажется, даже не образовалось провала – привычно мотнул головой, устраивая скрипку на плече еще удобнее. И заиграл чуть громче.

      Игру эту нельзя было назвать «ежедневным упражнением профессионального скрипача»: хоть Айзик Фридман и являлся профессионалом, но и без упражнений его годами наработанное умение уже оказывалось чрезмерным для той степени востребованности, которую он сейчас имел.

      Каждый раз, беря скрипку в руки по собственному желанию, он грустно констатировал факт: скрипач перестал нуждаться в ежедневном поддержании формы. В юности такая ситуация показалась бы просто нереальной; жизнь музыканта прежних времен состояла из постоянного совершенствования, из бесконечной изнуряющей игры просто так, без которой пальцы теряли беглость, растяжку и твердость. И гаммы, гаммы, гаммы… Эффективнее которых не существовало ничего.

      Да, так строилась перспектива жизни в музыке, к которой он готовился с детства. Таковой и оставалась эта самая жизнь. До недавних времен. Когда все в один миг рухнуло и рассыпалось в прах. Оставив его со скрипкой, совершенство которой сделалось ненужным.

      Филармонический оркестр, где он некогда возглавлял партию вторых скрипок, тихо умер в безденежьи. Работа оперном театре, который сжал репертуар до пяти позиций, а количество спектаклей – до восьми в месяц, не требовала тренировки вообще: Фридман знал все партии наизусть и мог играть их практически без нот. Тем более, что при общей расхлябанности оркестра его ошибку никто бы и не заметил. А улучшать качество игры… В оркестре театра, где тенора вели партию поперек оркестра, а балерины прыгали с такой тяжестью, что трещали доски сцены и в яму сыпалась древесная труха, это казалось смешным.

      Творческой работой в сравнении с этим выглядели вечера в ресторане «Луизиана Джонстон», куда Айзика время от времени приглашали играть слезливые блатные песенки для богатых бездельников – на что он соглашался, поскольку заработок от одного такого «концерта» между столиков в несколько раз превышал его театральное жалованье за месяц.

      И еще его регулярно вызывала еврейская община: большинство соплеменников давно уехало, скрипачей-семитов в городе почти не осталось, а празднеств в иудейском календаре насчитывалось много. Играть для общины Фридман не любил: требовали там много, а платили гроши. И то не всегда. Но и отказать раввину он не мог, не желая противопоставлять себя горстке местных сохранившихся евреев.

      В общем, жизнь поставила его – тридцативосьмилетнего Айзика Фридмана, выпускника Московской консерватории, бывшего лауреата молодежного Всесоюзного конкурса, и прочая, и прочая… поставила в условия, при которых отпала необходимость в ежедневной работе.

      Ему стало незачем шлифовать искусство, поскольку само искусство сделалось практически никому не нужным.

      И во внерабочее время играл Фридман не для поддержания формы, а просто для себя.

      Как истинный любитель и ценитель музыки. Играл на кухне, чтобы не мешать соседям своего карточного дома. Именно на кухне – а не в прихожей, ванной или гостиной – потому, что одна ее стена выходила на лифтовую площадку, а вторая отделяла его единственную комнату. И контакт с соседями был возможен лишь сверху и снизу, и то лишь через кухни.

      Фридман прекрасно владел своим инструментом; он умел играть сколь угодно тихо. Но все равно он играл под сурдинку, боясь доставить беспокойство соседям.

      Ведь еврейский скрипач Айзик Фридман всю жизнь отличался крайней законопослушностью и генетическим стремлением не досаждать людям фактом своего существования.

      И сейчас его привычно охранял безопасный черный гребешок.

      Поскольку играл Фридман только для души, то и опус выбирал всякий раз случайно, по настроению. Сейчас ему захотелось послушать девятый Славянский танец Дворжака.

      Пальцы работали сами, музыка рождалась без его сознательного участия, и


Скачать книгу
Яндекс.Метрика