Саламандра. Виктор УлинЧитать онлайн книгу.

      – Говорят, «Саламандру», – отозвалась молодая, в канареечном плаще с подвернутыми рукавами; она стояла рядом с Верой, но наручный номер ее был на единицу меньше.

      – А это что такое? Туфли, что ли?

      – Сапоги, – вступил кто-то из-за спины.

      – А чьи? Прибалтика?

      – Фээргэ, – уточнил тот же всезнающий голос.

      Вера обернулась, не сдержав любопытства. За нею стоял интеллигентного вида парень в очках с черными металлическими дужками на тонком носу. Как он очутился в этой женской очереди? – удивилась она, но тут же заметила, что в пеструю толпу, заполнившую тротуар перед обувным магазином, вкраплено немало темных мужских фигур. И ей подумалось: сегодня ни в чем не может быть странного, и весьма разумно со стороны счастливиц, имеющих в своем распоряжении мужчин, послать их вместо себя давиться за сапогами… Вера вздохнула и опустила глаза.

      – Саламандра, – вновь раздалось из-за спины. – Языческий дух огня.

      Вера невольно вслушалась. Очкастый интеллигент усталым от знаний голосом читал лекцию.

      – …Саламандра живет в огне. Так думали древние…

      Огонь, древние… Вера молча усмехнулась. Неужели он, этот дохлый очкарик, еще в состоянии думать о каких-то вычитанных из книг духах, находясь в гуще недоброй, спрессованной нервным ожиданием толпы?!

      Парень продолжал говорить – Вера уже не слушала, утратив интерес. Тем более, что впереди, у стеклянных дверей магазина, народ беспокойно зашевелился. Вера вытянулась, привстала на цыпочки, но ничего не разглядела из-за голов. Сгорая от любопытства, подогретого долгим стоянием без дела, она решила выбраться на волю и посмотреть: надежный канареечный ориентир позволял ей покинуть очередь – и с трудом протолкалась на свободный пятачок, вырезанный из толпы скамейками, стоявшими на краю тротуара у самой троллейбусной остановки.

      Отсюда было хорошо видно все, что происходило у дверей: там орудовала плотная стая одинаковых крепких парней в варенках, тесня прочь крикливых южных женщин. Судя по всему, парни чувствовали за собой право вломиться в магазин вперед всех, а южанки сопротивлялись, так как стояли первыми, держа очередь со вчерашнего вечера – они кричали визгливо, оповещая об этом факте весь квартал. Обе стороны были настроены серьезно, никто не думал сдавать позиций, и воздухе уже попахивало близкой кровью. Чуть поодаль, лениво облокотясь на железный парапет – которым в застойные годы отрезали народу побег с демонстрации, а с началом перестройки стали усмирять людской напор перед магазинами – стоял милиционер, равнодушно поигрывая дубинкой; приоритет очередников его не касался.

      Очередь волновалась глухо, как бывает всегда перед самым открытием, когда напряжение многочасового ожидания, достигнув критической точки, дрожит на волоске. Вера с невольной тревогой смотрела, какая жуткая толпа здесь собралась, и ей еще раз подумалось, как умно она сделала, взяв на сегодня отгул и явившись к магазину в шестом часу утра. Правда, южные оказались еще более предусмотрительными, начав дежурство накануне, но на такой героизм она не была способна даже ради сапог «Саламандра». Достаточно, что и так поднялась на три часа раньше обычного. На левом запястье у нее крупно лиловели цифры «85» и ей наверняка должно было хватить.

      Она запустила руку в карман юбки, отшпилила булавку и потрогала жесткую пачку двадцатипятирублевок. Они были новые, плотные и ровные, и палец скользил по свежей бумаге, ощущая тонкую, шершавую вязь еще не измятой гравировки. Зарплату давно выдавали исключительно новенькими купюрами, и злые языки утверждали, что правительство пытается ликвидировать кризис с помощью единственного станка – печатного. Впрочем, ей это было без разницы. Политика не интересовала ее никогда; у нее в жизни имелось слишком много женских забот, чтобы забивать голову еще и всякой газетной чепухой.

      Двадцатипятирублевок было много. Немало даже по нынешним договорным временам, целых двадцать штук – на две пары сапог с запасом.

      Вера полезла в другой карман, вдруг спохватившись, не забыла ли в утренней сонной спешке прихватить шерстяные носки: у мамы нога была на размер больше, и мерить обувь для нее следовало с поправкой. Носки лежали на месте, осталось только купить сапоги.

      К очереди с разных сторон стекались новые люди; они облепляли ее, как роящиеся пчелы, и пчелиным гудом дрожал в воздухе плотный фон голосов.

      Энергично орудуя локотками, Вера пробралась назад.