NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества. Джо ХиллЧитать онлайн книгу.

      Пролог

      Сезонные встречи

      Декабрь 2008

      Чуть раньше восьми сестра Торнтон вошла в палату длительной терапии с пакетиком подогретой крови для Чарли Мэнкса.

      Миссис Торнтон шла на автопилоте, ее мысли фокусировались не на работе. Она в конце концов приняла решение купить своему сыну Джосайе игровую консоль «Нинтендо ДС», которую тот хотел, и женщина подсчитывала, успеет ли после смены попасть в «Тойс «Р» Ас» перед тем, как они закроются.

      Она сопротивлялась этому импульсу несколько недель – по вполне философским причинам. Ее не тревожило, что все его друзья имели такие устройства. Ей просто не нравилась идея о портативных игровых консолях, которые дети носили везде с собой. Эллен Торнтон возмущало, что маленькие мальчики исчезали в мерцающих экранах, бросая реальный мир ради какой-то грани воображения, где забава заменяла мысль, а изобретение новых убийств становилось формой искусства. Миссис Торнтон хотела иметь ребенка, который любил бы книги и игру «Скраббл»[1], который сопровождал бы ее в экспедициях на снегоступах. Какая ирония!

      Эллен держалась как могла. Но вчера вечером она увидела Джосайю, сидевшего на кровати и игравшего в странную игру – ее старый бумажник стал его «Нинтендо ДС.» Он вырезал откуда-то картинку Донки Конга и вставил ее в пустой кармашек для фотографий. Мальчик нажимал на воображаемые кнопки и издавал звуки взрывов. У нее от этого зрелища начало болеть сердце. Он притворялся, что у него уже имеется игрушка и что ему точно подарят ее в Великий день. Конечно, Эллен могла иметь свои теории о том, что полезно для мальчиков, но это никак не означало, что Санта разделял их с ней.

      Обходя койку Мэнкса, чтобы подойти к стойке для внутренних вливаний, она настолько была поглощена своими мыслями, что не заметила изменений в облике Чарли Мэнкса. И тогда он тяжело вздохнул, словно томился от скуки. Она взглянула вниз, увидела, что он смотрит на нее, и так перепугалась его открытых глаз, что едва не выронила пакетик крови к своим ногам.

      Он был отвратительно старым, не говоря уже о мерзком виде. Его лысый череп напоминал большой глобус – инопланетную луну с континентами желчных пятен и сарком, покрытых синяками. Из всех людей в палате длительной терапии, иначе называемой «грядкой овощей», было нечто чудовищно ужасное в Чарли Мэнксе с его открытыми глазами. Особенно в это время года. Чарльз Мэнкс любил детей. В девяностые годы он похищал их дюжинами. У него был дом в Флэтайронс, где он делал с ними что хотел, убивал и вешал рождественские украшения в память о них. Газеты назвали это место Домом саней. Хо-хо-хо.

      Выполняя свою работу, Эллен могла отключать материнскую сторону своего мозга. Она не думала о том, что Чарли Мэнкс, возможно, делал с маленькими девочками и мальчиками, которые попадались ему на пути, – детьми не старше ее Джосайи. Эллен не брала в рассчет конкретные обвинения, поскольку ее мнение ничего не решало. Пациент на другой стороне комнаты связал свою подругу и двоих ее детей, поджег дом и оставил их гореть. Его арестовали в баре на той же улице. Он пил «Бушмилл» и смотрел по телевизору, как «Уайт Сокс» играли с «Рейнджерами». Эллен не видела смысла обременять себя дурными мыслями, и поэтому она научилась думать о своих пациентах как о придатках медицинской техники и капельниц, к которым те были подключены, – периферийных устройствах из костей и плоти.

      За все время своей работы в федеральном исправительном учреждении «Энглвуд» – в тюремном лазарете «Супермакс» – она никогда не видела Чарли Мэнкса с открытыми глазами. Три года, пока она работала дежурной медсестрой, Мэнкс находился в коматозном состоянии. Он был самым немощным из ее пациентов – кожаным мешком с костями внутри. Док говорил, что умственной активности у Мэнкса еще меньше, чем у банки кукурузы со сливками. Никто не мог определить его возраст, но он выглядел старше Кита Ричардса. Хотя он немного походил на Кита Ричардса – лысого Кита, с полным ртом острых, маленьких коричневых зубов.

      В палате находилось трое других коматозных пациентов, которых персонал называл «овощами». После некоторого знакомства с ними вы узнавали, что все «овощи» имели свои причуды. Дон Генри, который сжег свою подругу и ее детей, иногда выходил на «прогулки». Естественно, он не вставал, но его ноги слабо шевелились под покрывалом. Рядом лежал парень по имени Леонард Поттс, который пять лет находился в коме и никогда не просыпался, – один из заключенных пробил ему отверткой