Текодонт. Александр ГромовЧитать онлайн книгу.
чьими глазами, что встал у выхода из коридора на стреме, не выпустит, а если все же случится чудо – еще того хуже: найдут, не могут не найти, еще два дня здесь торчать. «Расположенный в одном из красивейших уголков Тверди, – пульсировали в голове фразы из путеводителя, – и окруженный живописными вершинами, заповедник в последние годы заслуженно приобрел славу наиболее посещаемого объекта всего Восточного Рукава. Горные озера с чистейшей водой, альпийские луга и величественные горы, окружающие Ущелье, придают заповеднику неповторимый колорит…»
Ему удалось откатиться к стене. Теперь эти двое мешали друг другу, удары пошли пореже и не такие сильные. Парни уже перестали шипеть при каждом ударе, как коты, и только посапывали: видно, выдохлись. «Хватит уже, – злобно подумал Пескавин. – Мне все ясно, понял. Добродушное отеческое внушение. Слушайся старших, не огорчай папу и маму».
Бить перестали. Он немного поворочался, покряхтел – «Талантливо изобразил в самом начале, что попали в пах, иначе бы не удовлетворились, добавили бы еще», – потом медленно поднялся на четвереньки. Дальше подниматься не стоило: внушение внушением, а в конце должен стоять жирный восклицательный знак. Ну, где он?
Пинок в шею бросил его лицом в пол. Теперь можно было встать, ребятки получили полное педагогическое удовлетворение. Педагог педагогу волк, подумал Пескавин, отклеивая лицо от пола. Каждый гад вокруг педагог, потому что учитель учит, а педагог внушает, а внушать все любят, это им только дай… Он помотал головой, разгоняя муть перед глазами. Муть раздвинулась, и из нее выплыли кроличьи глаза:
– Больше к мумиям не ходи. Понял?
Пескавин кивнул.
– Увидим еще раз – пеняй на себя. Дружеский тебе совет: улетай сегодня же. Помой морду и уматывай. Деньги есть?
Пескавин сглотнул слюну, пошевелил во рту языком – зубы целы, «восклицательный знак» пропал даром. Подавил желание ухмыльнуться.
– Какие там деньги. Билет есть. На послезавтра.
– Обменяй. Чтобы завтра мы тебя здесь не видели. Хорошо понял?
– Угу, – Пескавин снова кивнул.
– Не слышу!
– Я хорошо понял. – Поспешная фраза, запнувшись на вылете, прозвучала жалко. На всякий случай Пескавин громко хлюпнул носом. Кажется, получилось убедительно. Провинция… Там, где его знали, приходилось играть со всей отдачей – здесь клевали и на халтуру в четверть силы.
Педагогов черти уже унесли куда-то. Красноглазый, сворачивая в фойе, подмигнул с добрым юмором и, куражась, соорудил из пальцев бодливую козу. Пронесло. Морщась от боли, Пескавин кое-как отряхнулся, ощупал лицо – ничего, крови вроде бы нет. Хоть сейчас иди через толпу к кассе менять билет – рыло как рыло, никто и не обернется. Он тихонько выругался. Черт, угораздило же, чтобы и без денег, и облажаться, как последний ватрух! Ломтиками себя называют, пальчики ломают у мумий, а может, и не только у мумий, по всему видно, что не только. Местный прайд, ребята серьезные, цепкие, и работают, видно, чисто, чужаков неопрятных к пальчикам близко не подпустят. А без пальчиков – долгов по самые ноздри, опять набегаешься с высунутым языком и половую тряпку не раз из себя изобразишь к всеобщему удовольствию. Рифмач того и ждет.
Он уже знал местную цену пальчикам. Указательный и большой идут по триста, реализацией ведает мелкая фарца. Дешевка, но денег хватит разве на один, а для того, чтобы оправдать полет на эту самую Твердь (с экскурсиями и проживанием в туристском приюте, оказавшемся вдруг дорогим отелем), их нужно четыре, это минимум. Да еще горное снаряжение. «Сволочи эти ломтики, – подумал он не в первый раз. – Из-за четырех-то пальчиков!»
Где он свалял дурака, он и сам не понимал, и это было самое противное. А было так. Вчера, проплутав весь день в горах – нарочно вышел с утра и отправился в другую сторону, – он к вечеру одолел перевал в Ущелье Каменных Мумий. Все было тихо. Экскурсанты уже убрались, да и вообще в этот конец Ущелья мало кто заглядывал. Солнце уже упало за горы, снег сделался серым, а выходы скальной породы чернели, как зевы пещер. Быстро темнело, и времени было в обрез. Ему повезло сразу же. То ли здесь недавно расчищали, то ли снег подтаял и осел, но первая же мумия повергла его в шок. Позавчера ее здесь не было. Он напряг память. Точно не было. Такие долго не стоят. Их либо перетаскивают в начало экспозиции, где и охрана и все такое, либо охрану опережают ломтики и тащат мумию через дальний перевал, а как и куда потом вывозят – о том лучше спросить их самих, да что-то никто не спрашивает. На том перевале, по слухам, снег не успевает заносить россыпи стреляных гильз и среди куч брошенного барахла все еще отчетливо виден остов боевой платформы, не то потерпевшей аварию, не то сбитой ракетой «земля-воздух». И второе скорее, чем первое.
Собственно, мумий было две. Женщина с ребенком на руках, оба каменные, и одежда на них, та, что еще сохранилась, тоже каменная, ломкая, как старый целлулоид. Ишь ты, повернута спиной к выходу из Ущелья, согнулась над ребеночком-то, загораживает, стало быть. Как же, загородишь от того, что тут было! Очень даже! Пескавин негромко рассмеялся. Такая удача ему и не снилась. Мать, защищающая дитя! Да за такой классический сюжет любой ненормальный коллекционер,