Свобода уйти, свобода остаться. Вероника ИвановаЧитать онлайн книгу.
команды сливается с топотом ног, затихающим где-то на полубаке. Два треугольных паруса начинают медленно ползти вверх.
– Навигатор: уходим с рейда, дрейф пол-узла!
За горстью небрежно оброненных слов следует недолгая пауза, по истечении которой судно, повинуясь уверенным рукам матросов, плавно разворачивается к ветру.
– Парусным мастерам: ходовая готовность!
Короткая дробь топота, и тишина утренних сумерек вновь нарушается только поцелуями волн в правую скулу фессы[2].
Утихающий ветер лениво играет мокрыми парусами, но раздающиеся хлопки только подчеркивают напряженность беседы двух теней на крыше рубки изящной кормы.
– Не беспокойтесь, все движется к намеченной цели. – Голос одного из полуночников нарочито спокоен, что само по себе не самый лучший способ внушить спокойствие окружающим.
– Согласен. Но с той ли скоростью, что нужно? – язвит второй.
– Ламма[3] прибудет вовремя, dan[4].
– А все остальное? Вы уверены в успехе?
– Настолько, насколько вообще можно быть в чем-то уверенным. Сроки рассчитаны самым тщательным образом. Случайности? Их не будет.
– В самом деле? – Сухой смешок. – Да будет вам известно, капитан, нет в мире ни одной вещи, которая могла бы избежать влияния основного закона жизни.
– В чем же он состоит, любезный dan? – В голосе первого слышна легкая снисходительность: примерно так разговаривают с несмышленым, но очень обидчивым подростком.
– Если что-то может пойти наперекосяк, то пойдет непременно, капитан! Поэтому я и…
– Парус! – Из «вороньего гнезда» скатывается матрос, и в его голосе столько искренней радости, что можно предположить: впередсмотрящему обещали пару монет за дополнительное рвение.
– Видите, все в порядке. Нам осталось только сдать груз и вернуться домой.
– Домой… – задумчиво, но все так же тревожно, как и раньше, протянул второй. – Не хотелось бы возвращаться под раздачу.
– Вы совсем не верите в успех, любезный dan?
– Верю. Но вера, капитан, ничто перед волей.
– Вашей или?.. – пробует уточнить капитан.
– Волей провидения, – следует мрачный ответ.
Небо на востоке светлеет. Приближается день. Но сначала… Сначала всегда наступает утро, не правда ли?
Пятый день месяца Первых Гроз
Изменчивая Ка-Йи в созвездии Ма-Кейин
Правило лунного дня: «Все, что ты должен делать, опирается на обыденную реальность, воплощенную в осязаемые формы».
«Лоция звездных рек» напоминает:
«Ка-Йи следует курсом, задающим трепетную чувствительность к пришествиям извне, которые мы сердцем ощущаем так же ясно, как кожей – горячее дыхание своей возлюбленной. Но и наше существование тем же самым эхом уносится во внешний мир, сообщая бесконечное: «Мы – едины». День природы, дикой и домашней, необузданной и хорошо знакомой. Очень полезно уделить время своим домашним, в том числе животным, владениям, садам, водоемам и вообще всем живым и неживым обитателям природы, встречающимся в течение дня. День наполнения жизни силой и смыслом, день возникновения новых начинаний и появления новых обязанностей».
Антреа, предместье Хольт,
особняк daneke Тармы Торис,
первая треть утренней вахты
Ваше утро когда-нибудь начиналось с кота? С четырех мохнатых лап, тяжело топающих по кровати и вдавливающих в подушку пряди ваших растрепавшихся волос? С переполненного вкрадчивым злорадством мяуканья? И впрямь, почему бы малость не позлорадствовать, если точно знаешь: как бы ни был проворен дремлющий человек, он все равно успеет задеть длинный хвост лишь кончиками пальцев…
Вы когда-нибудь просыпались под пристальным взглядом немигающих глаз, круглых и желтых, подобно полной луне в те осенние ночи, когда так приятно сходить с ума? Нет? Не просыпались? Тогда вам не понять всей прелести моего сегодняшнего пробуждения.
– Мя-а-а-а-а-у!
Почти в самое ухо гнусит, гаденыш. И что ему не спится? Ведь едва-едва рассвело… Впрочем, чтобы установить сей факт, мне пришлось слегка раздвинуть веки, и мимолетное движение ресниц не осталось незамеченным: кот повторил свой призыв еще громче.
– Пшел во-о-о-о-он!
Как ни стараюсь, не могу придать своему голосу столь же противную и надоедливую интонацию, которая с легкостью удается Микису, наглому черному зверю шести лет от роду, любимцу и единовластному (хоть и незаконному) хозяину дома, под крышей коего я имею счастье обретаться.
Попытка справиться с проблемой словесными методами успеха не имела. Да, можно списать неудачу на то, что животные не понимают человеческого языка. Если, разумеется, эти животные не происходят из магической лаборатории какого-нибудь любителя природы и