Старик и море. Андрей Викторович БеловЧитать онлайн книгу.
ним, оно всегда присутствовало в его судьбе, и не только присутствовало, но и, как понимал сам Себастьян, определяло его судьбу, много раз испытывая его нервы своим непокорным нравом: шторма сменялись штилями, попутный ветер – встречным, голубое небо – черным. Себастьян боготворил море и считал себя неразделимым с ним.
Он уже не мечтал о далеких странах, о смуглых красавицах, об экзотических напитках и фруктах – обо всем том, что в мечтах обычного человека представлялось раем, пусть призрачным, но раем.
На стоянках в портах он редко сходил на берег, он не скучал по земле, и, немного пройдясь по новому незнакомому городу, довольно скоро возвращался на свою шхуну, становился у противоположного берегу борта и смотрел в море. Себастьян помнил ту жажду приключений, которую он испытывал, когда был молодым, те незабываемые встречи с женщинами, любовь которых, казалось, сжигала его душу и сердце дотла. Тогда он еще смотрел на мир широко открытыми и удивленными глазами. Но прошло время, и все это давно потеряло для него интерес, и только море оставалось вечно нестареющей любовью и загадкой.
Он был среднего роста, крепко скроенный, широкий в плечах; лицо обветренное на просторах многих морей и все покрытое мелкими морщинами, взгляд упрямый, с сильным прищуром, таким, что даже встретиться взглядом с ним было невозможно; голову его покрывали полностью седые нечесаные волосы, и ни один из них не выдавал тайну, какого цвета они были раньше. Рыжими, они были рыжими, но об этом знал только сам старик. Ноги по старой морской привычке были расставлены широко, и, несмотря на прожитые годы, он еще был полон сил, твердо ходил по палубе, даже когда штормило, и надеялся проплавать еще долго. Таким мы застаем его на борту шхуны «Карибы», принадлежащей семейной кампании «Родригес и сыновья», расположенной на побережье Гондураса в Пуэрто-Кортес с тихой и уютной для кораблей лагуной де Альварадо. Время беспощадно не только к беднякам. Глава кампании, Родригес, тоже состарился и перед тем как передать дело сыновьям, задумал обновить свой небольшой флот, состоящий из четырех малотоннажных судов, причем чтобы сыновья не делили наследство, а вместе вели дело, стараясь расширить его, он решил продать все суда и приобрести один большой корабль.
Шхуна возвращалась из своего последнего дальнего плавания и направлялась в порт приписки.
Мелкая рябь набегала на левый борт и, мягко ударяя в него, откатывала обратно в море, серебрясь отражениями звезд. Луна освещала все вокруг своим белым безжизненным светом. Себастьян смотрел вперед по курсу поверх штурвала: была его очередь нести вахту. Старик посмотрел на барометр и, уверившись, что он не предвещает плохую погоду, тихо, но решительно сказал:
– Пора!
Он отпустил штурвал, убедился, что тот лишь подрагивает из стороны в сторону, но все же закрепил его по нужному курсу, постоял немного, прислушался. Было тихо: в этот предрассветный час, когда звезды уже начинали бледнеть, но до появления линии горизонта было еще далеко, команда крепко спала. До смены вахты оставалось еще полтора часа.
«Пора! Успею», – снова подумал он и направился к шлюпке – к той, что была по правому борту шхуны. Больше месяца он понемногу доставал продукты и складывал их в шлюпку, тщательно укрывая брезентом. Запас пресной воды доставил ему больше хлопот. Но и в этом случае никто не заметил, как он взял на камбузе пустую канистру и осторожно с помощью личной фляги постепенно наполнил ее. Чтобы проделать все это, Себастьян помимо собственных вахт напрашивался на внеочередные вахты, ссылаясь на бессонницу, что в его возрасте было вполне естественным.
Подойдя к шлюпке, он начал медленно спускать ее за борт. В полной тишине предательски заскрипели веревки, и он на мгновение замер. Вдруг снизу раздались шаги: кто-то поднимался на палубу. Обернувшись, Себастьян напряженно ждал. Человек поднялся на палубу и остановился, прислонясь к рубке рядом с корабельным колоколом. Корабельный фонарь светил из-за его спины в лицо Себастьяну и не давал разглядеть, кто это. Некоторое время оба смотрели друг на друга.
– Себастьян, это ты? – раздался голос.
– Да, капитан Мартин, я, – ответил старый матрос.
Через некоторое время капитан подошел к Себастьяну, молча постоял рядом и тихо сказал:
– Почему ты бросил штурвал, оставив судно неуправляемым, пусть даже сейчас штиль? Ты же бывалый моряк и сам знаешь, что за это полагается! Я вынужден буду написать рапорт в пароходстве, когда мы доплывем до порта.
– Вот именно, капитан Мартин, я старый моряк и, к сожалению, слишком старый… – начал говорить Себастьян.
– Это меня не касается: все когда-нибудь стареют, – перебил его капитан, сплюнув за борт, и заметил полуспущенную шлюпку.
– И зачем ты спускаешь шлюпку за борт?
Мартин, пятясь, снова оказался у рубки, протянул руку к корабельному колоколу и добавил:
– Ты сам знаешь, что с тобой сделает команда, стоит мне только ударить в колокол. Ведь ты пытаешься украсть средство спасения, на случай если мы будем тонуть.
– Подождите, капитан, не надо будить команду, дайте мне сказать.
– Говори,