Люби навсегда. Юрий ОкуневЧитать онлайн книгу.

      Есть у поэта звание – Поэт, и есть награда для поэта – Имя.

      О моем отце, поэте Юрии Окуневе, еще при жизни друзья рассказывали разные истории, да и сам он любил вспоминать о каких-то интересных эпизодах своей биографии. Вот один из них.

      Стало известно, что в Волгоград должен прилететь очень знаменитый зарубежный гость. Отцу было предложено встретить его на рассвете. Творчество настигает поэтов чаще всего ночью, и в большинстве своем они не являются любителями ранних подъемов по утрам. В этом плане Юрий Окунев не исключение, но романтика ситуации была налицо, и в положенное время, вместе с группой «товарищей», он уже стоял на аэродроме. Гость удивил всех не только своей первой фразой, но и тем, что обратился лишь к отцу, едва спустившись с трапа самолета. Он сказал: «Вы – поэт».

      Эти же слова написал 6 апреля 1958 года в письме отцу Юрий Карлович Олеша, а еще в том давнем письме говорилось, что Окунев – «талантливый, умный, оригинальный, веселый и грустный поэт…».

      В апреле 2008 года время напомнило, что прошло уже двадцать лет, как не стало поэта Юрия Окунева. Он был человеком необычным, и мне захотелось, чтобы любому, кто откроет эту книгу, рассказали о нем друзья – поэты, хорошо его знавшие, ведь именно поэтам удается очень точно подметить яркое и характерное в людях и явлениях жизни.

      У отца было много друзей, но абсолютное большинство, конечно, составляли поэты – бывшие студенты Литературного института.

      Давид Самойлов, учившийся с отцом в семинаре Ильи Львовича Сельвинского, написал мне в письме: «Мы были знакомы 50 лет. Часто встречались на семинарах Сельвинского и в разных поэтических компаниях. Сельвинский его любил. Да и все относились к нему хорошо. Был он человек беззлобный, восторженный, искренне любивший поэзию» (04.05.88).

      Тогда я попросила Давида Самойловича написать воспоминания об отце. Он согласился и слово свое сдержал. Вот его дополнение к портрету юного Юрия Окунева: «Он был всегда воодушевлен, оживлен, легко возбудим, встрепан, влюблен в Литинститут, в товарищей, в нашего общего учителя Илью Львовича Сельвинского, в стихи, свои и чужие, во всех проходящих мимо молодых женщин.

      …Над его восторженностью и непрактичностью порой подтрунивали. Чаще всего он этого не замечал. А если уж очень донимали, поднимал бровь, прижмуривал глаз и произносил голосом театрального дуэлянта:

      – Молодой человек! Я вас презираю!

      До дуэли не доходило.

      …Из соучеников особо почитал Кульчицкого, Глазкова, Слуцкого, Львова, Луконина. С последним они были земляки, может быть, это было дополнительной причиной верной привязанности Окунева к Михаилу Луконину, относившемуся к нему с дружеским юмором и особой снисходительностью. Окунев остался верен этой важной для него дружбе и после смерти Луконина был общественным директором квартиры-музея Михаила Луконина в Волгограде»[1].

      Илья Львович Сельвинский вспоминал: «В Литературном институте еще совершенно юный студент Окунев привлек меня своей душевной чистотой и какой-то самозабвенной откровенностью»[2].

      Михаил Луконин во вступлении к книге Юрия Окунева «Ответ» писал: «Тогда в нашей среде он был поэтом «не от мира сего», его литературность, неприспособленность к жизни, одержимая упоенность другими поэтами иногда вызывали наше дружеское подшучивание. Но это не мешало Юрию Окуневу в первый день войны встать рядом с нами, со своим поколением в строй бойцов. В те первые месяцы великого испытания он был у меня в отделении, и мне не приходилось его искать в дымных взрывах первых бомбежек – он всегда был рядом»[3].

      Пройдут годы, но Юрий Окунев останется прежним, и в творчестве поэта сохранится «детское восприятие мира и взрослое его осмысление», как очень точно заметит Сергей Наровчатов[4], а в одном из своих писем другу он продолжит эту мысль: «Ты истинный поэт, не только в стихах, но и в жизни» (28.01.77).

      Об этом же говорят и строки Льва Озерова из письма к отцу: «…Меняясь, Вы не меняетесь, остаетесь все таким же пылким, склонным к преувеличениям и преуменьшениям, раздумчивым и желающим каждую минуту сызнова начать жизнь…» (29.12.76).

      А Виктор Боков сказал о том же в шутливом посвящении Юрию Окуневу, которое было написано на обложке книги, подаренной отцу:

      Все друзья знали, как отец уважал и любил своих учителей – П. Г. Антокольского и И. Л. Сельвинского. Следует подчеркнуть, что Сельвинского он не просто любил, а можно сказать – боготворил.

      По словам Давида Самойлова, Юрий Окунев всегда говорил об Илье Сельвинском с особой теплотой, потому что именно Сельвинский «много сделал для творческого становления поэтов военного поколения, в том числе и для становления Окунева. Не все ответили