Первое ружье, первая любовь. Артур ПилтакянЧитать онлайн книгу.
ный год. Уменя теперь не полное среднее образование – семь классов. Сам по себе этот факт не кажется мне столь уж значительным, но у меня с ним связаны некоторые надежды.Успешное завершение учебного года у нас дома всегда отмечалось, как небольшой семейный праздник. ная, чем интересуется каждый из нас – я и моя младшая сестра Карина – родители на этих праздниках вручали нам подарки.
Страстью сестры были камни, как она говорила «минералы». Из всех школьных походов или наших «семейных» путешествий, она всегда приносила интересные, по её мнению, образцы и на куске картона, укрепляя проволокой, размещала найденные камни, под каждым писалось его название и указывалось место, где он был найден. К слову сказать, в её коллекции, постоянно пополнявщейся, не было, по моему ни одного стоящего экземпляра. В прошлом году, ценя её увлечение, родители подарили Карине прекрасно изданную книгу академика Ферсмана «Занимательная минералогия» с красочными иллюстрациями, советами любителям – геологам, перечнем снаряжения для экспедиций и так далее.
Что же касается меня, то как и многие мои сверстники, я мечтал иметь ружьё, стать охотником, следопытом, выслеживающим зверя по его следам и, главное, метко стрелять. Словом, быть похожим на героев Майн Рида, Фенимора Купера, Корбета. Для меня отец купил в букинистическом магазине два тома старинной, изданной в 1915 году, книги когда-то известного автора Сатунина «Млекопитающие кавказского края» и более современный «Атлас следов зверей и птиц" советского охотоведа А. Формозова. Обе книги были подарены по случаю моего относительно успешного окончания учёбы в прошлом году. Эти книги были мне особенно дороги. Если Карина училась хорошо, частенько пребывая в отличницах, то мои успехи были поскромнее, но всё же удавалось заканчивать учебный год без «помарок».
И этот год, хотя и были некоторые шероховатости, должен был, как я надеялся, закончиться для меня хорошо. Но сейчас, сидя перед Марией Христофоровной я чуствую некоторое беспокойство. Почему ей пришло в голову задержать именно меня, когда я уже уходил из школы? Я с беспокойством слежу за ней, пытаюсь понять, куда она клонит. В её руках мой дневник, она листает его, с суровым видом посматривает на меня и говорит, говорит. Пытаюсь вспомнить чем мог провиниться, тем более что, если и были какие-то «неблаговидные» дела то надо бы привлечь к разговору и двух моих друзей, ибо все мы делали сообща. Я слышу, как они разговаривают во дворе. Марии Христофоровне их тоже надо было бы пригласить на «собеседование». Но её внимание, сосредоточенное только на мне озадачивает.
Я сижу перед ней с угрюмым видом, что не производит на неё впечатления. С удовольствием поднялся бы и ушел, но этого, конечно, не сделаю. Пожалуй, стоит признать, что наш класс считался чуть ли не самым бедовым в школе. Больше всего нареканий получали ученики нашего класса, бедным их родителям приходилось постоянно, против желания чуть ли не дежурить в школе. Многие одноклассники закончили этот учебный год с не совсем хорошими записями в дневниках. Угнетающее чувство, что подобное может произойти и со мной, судя по агрессивному тону Марии Христофоровны, не покидает меня. Я уже не слушаю её и думаю о своём.
Наш дом в плане имел форму буквы П, узкой стороной обращенный к улице. По внутреннему его не полному периметру были расположены квартиры соседей, дверями и окнами, выходившими на веранду, протянувшуюся по всему дому. Напротив нас жил известный в городе человек – заслуженный артист республики, бас оперного театра. Мне не пришлось побывать на спектаклях с его участием, но для меня было важно то, что он был, как принято говорить заядлым охотником. В свободное от театра время он со своим, шоколадного цвета сеттером уезжал из дома на два-три дня, а вернувшись, вывешивал на столбах веранды на всеобщее обозрение добытые трофеи: фазанов, куропаток, вальдшнепов. Такую массу дичи он не донёс бы до дому один. Но ему помогал приятель, тоже артист и охотник.
Соседа звали Армен Леванович, и хотя он был намного старше меня, мы с ним часто общались, разговаривая об охоте, когда при мне он чистил своё ружьё. Двустволку ему подарили в своё время поклонники. На серебряной пластинке, прикреплённой к прикладу, были выгравированы соответствующие слова дарителей. Ложе и приклад ружья были красиво инкрустированы. Однако, идя на охоту, он брал с собой другую, более «скромную» старую двустволку, с которой не один год охотился, так как доверял ей больше. Своё оружие, и то которым не пользовался и «рабочее» ружьё он содержал в идеальном состоянии. Армен Леванович был членом городского Союза охотников. «Знаешь, – как-то сказал он мне, – опера, театр, всё это ерунда, главное для меня – охота». Собака его, которую звали «Альфа», не собачье имя, как я считал, была занятным существом. Выводить её на улицу без поводка было крайне рискованно так, как увидев человека с ружьём, кто бы он не был, она стремглав пускалась за ним. Армен Леванович, вынужденный бежать за ней, поймав, устраивал ей взбучку, что, однако, не давало какого-либо результата. Я думаю, что для нее тоже главным делом была охота.
Армен Леванович, как член Союза, мог раз в квартал получать порцию пороха и дроби, гильзы и пыжи можно было покупать без ограничения. Всё это он получал в магазине «Охотник» неподалеку от нас. Витрины магазина – два больших застеклённых проёма-были заставлены