Остров Стрежневой. Виктор ТочиновЧитать онлайн книгу.
ре. С ума он сошел два месяца назад, когда собрал вертикалку, вложил в оба ствола патроны с картечью и уверенной походкой вышел из дома. Ладно хоть далеко не ушел, у подъезда встретил приятелей – Толика Збруева, Карбофосыча, еще кого-то, – всего человек шесть-семь. На их недоуменные вопросы ответил прямо и честно: сейчас, мол, пойдет в двенадцатый дом, в квартиру двадцать девять, и застрелит Маньку, а потом капитана Тарасевича. Или сначала Тарасевича, а потом Маньку, – что, если верить науке арифметике, общей суммы никак не изменит. Сказал на удивление трезвым голосом, хотя выпил перед этим всё, что нашлось в доме, а Бессонов был мужиком запасливым. Толик попытался было перевести в шутку и предложил тяпнуть перед таким событием еще по стаканчику, а сам потянулся к ружью – цепко, не шутливо. Бессонов молча шагнул вперед – и, наверное, дружок разглядел что-то нехорошее на его лице или в глазах, потому что отшатнулся испуганно. А может, просто увидел, что указательный палец Бессонова просунут в скобу, а стволы вроде и случайно, вроде и неприцельно, но смотрят прямо в живот Толику…
Потом не было ничего.
Утром Бессонов не то проснулся, не то очнулся у себя в квартире. Маньки дома не оказалось, зато обнаружилась здоровущая шишка на раскалывающейся с похмелья голове. Дружки утверждали: стоял вроде твердо, говорил уверенно, – и вдруг рухнул, как подкошенный, угодив затылком по обледеневшей ступеньке подъезда. Сам, мол, знаешь, как резко порой хорошая доза «шила» догоняет – если выпить разом и без закуси. Он делал вид, что верит. Хотя подозревал – шарахнули от души сзади чем-то тяжелым. Но разборок не чинил – оно и к лучшему, если вдуматься…
Ружьё после того случая из квартиры исчезло – Манька прятала у какой-то из подружек. Бессонов пытался возвратить собственность, проведя разведку через их мужей, но и мужики, похоже, состояли в заговоре.
Сегодня оружие необходимо было вернуть – и желательно путем переговоров. И Бессонов сказал, опять-таки твердо, но не нагло:
– Да не сходил я с ума, Маша… На охоту поеду.
Манька презрительно скривила губы. В охоте она кое-что понимала, да и в рыбалке тоже. Как, впрочем, и остальные офицерские жены. Из прочих развлечений в Ямбурге-29 имелись лишь блядоход да пьянка – зато дичь и рыба шли в сезон в количествах баснословных. Охотниками и рыбаками здесь становились даже не питавшие ранее к сим занятиям склонности… Да и приварок к пайку нехилый.
– Завтра охота открывается, – добавил Бессонов.
– За дуру держишь? Кого стрелять-то? На куропаток ружья не надо, а бедных олешек вы и из табельного лупите…
Дура вроде дурой, а на мякине не проведешь. Субъект федерации один, и правила охоты в нем единые, и в один срок открывается весенняя охота – только вот вытянулся тот субъект с севера на юг на тысячи километров. Может, в среднем Приобье действительно сейчас палят вовсю по пролетным гусям да уткам – но здесь, на берегах студеной Обской губы, к началу мая весна только-только начиналась. Дичь прилетит через месяц, не раньше.
А на зимующих куропаток – опять права была Манька – ружьё не нужно. Куропаток тут весной, по насту, ловят способом весьма оригинальным, но добычливым. Берут бутыль – пластиковую, лимонадную, полутора– или двухлитровую, заполняют горячей водой, по мере остывания подливая из термоса. И продавливают-проплавляют той горячей бутылью в насте отверстия. Лунки, повторяющие форму бутылки. Подтаявший снег тут же (весна-то холодная) схватывается ледком, – ловушка готова. На края и на дно лунки насыпается приманка, чаще всего списанная в военторге, траченая мышами крупа. Глупая куропатка идет по тундре, обнаруживает халявное угощение, склевывает сверху, с наста, потом суется внутрь… И готово дело. В ледяной тюрьме не развернуться, крылья не расправить – обходи раз в сутки, собирай добычу. Разве что изредка случится весенний буран, занесет ловушки… ну да новых наделать недолго. Бессонов такую охоту не любил. Скучно.
Он сказал по-прежнему уверенно:
– На Стрежневой мы поедем, Маша. Ребята с Тамбея были давеча там, у деда Магадана, так специально по рации сообщили – дичи невпроворот. Хрен знает откуда, но прилетела.
Манька глянула на него все так же подозрительно, но уже с некоторым интересом.
– Мы – это кто?
– Ну… я, и Толик… Карбофосыч, понятно, тоже… Да и Юрка Стасов просился.
Он внимательно наблюдал за реакцией Маньки. Карбофосыч – предпенсионных лет прапорщик, причем совершенно (уникальное дело!) не пьющий, был упомянут не зря. Сейчас в ее взгляде должны, просто обязаны появиться сомнения… И они появились.
– Карбофосыч… Я ведь у Петровны спрошу, дело недолгое…
Манька и жена Карбофосыча, Петровна, работали в одном продмаге.
– Спроси, – пожал плечами Бессонов. Похоже, дело пошло на лад. Теперь можно – аккуратненько, осторожненько – напомнить кое о каких Маниных ошибках.
– Сама знаешь, куда рыба-то ушла пайковая, – прибавил он без особого нажима. – Морозилка пустая. Сколько можно тушенкой питаться…
Зимой Манька, редкий случай, серьезно обмишулилась. Получила (пока Бессонов был на точке,