Руны и зеркала. Елена КлещенкоЧитать онлайн книгу.
азал мне, что не гонится за приданым.
Асгёрд подошла ближе, села на пол и стала слушать.
– Так вот что у тебя на уме. Хочешь отдать нашу дочь за Гудбранда? И будут у него две жены, как у Харальда конунга?
– Как по мне, он немногим уступает конунгу. Но все дело в том, что он овдовел.
– Что сталось с Гудрун Длинноногой?
– Она замерзла насмерть.
– Вот новость! Как это могло случиться?
– Она захотела поехать к родным, началась буря, и лошадь сломала ногу. Сдается мне, вполне могло быть так, как он рассказывает об этом.
– Все видели, что он сделал с рабыней, про которую сказал, что она ему изменила.
Отец сердито хмыкнул.
– Вечно ты мешаешь одно с другим! Это только рабыня, а наша дочь будет женой, по закону и обычаю, с правом на имущество. Гудбранд весь вечер твердил, как ему нужна жена, чтобы смотрела за хозяйством.
– Что ты ответил?
– Пока ничего. Но ты сама знаешь, как у нас обстоят дела, и неразумно было бы дожидаться лучшего…
Асгёрд тихонько поднялась с пола и прокралась к своей постели.
– Я слышал о смерти Гудрун, – сказал Торстейн. Они стояли на узкой полосе земли, которую занимает море в прилив, между лесом и водой. Шел крупный весенний снег, и Асгёрд накинула плащ себе на голову.
– Все говорят, что ты даешь хорошие советы. Скажи, как мне быть?
– Тебе решать, – отвечал Торстейн, – но я думаю, что тебе найдется место в моей усадьбе.
– У тебя уже есть жена, – только и сказала Асгёрд.
– Между мной и Ингибьёрг не было любви, я женился потому, что ее отец давал хорошее приданое.
– Так ты хочешь развестись с ней?
– Нет у меня причин разводиться с ней. Но если она будет недобра к тебе, может, причина и появится. А между ее и твоими детьми для меня не будет различия. Разве что твоих буду любить больше.
Широко открытыми глазами Асгёрд глядела на него. Торстейн стоял без шапки, волосы и борода у него были темно-русые. А глаза смеялись.
…Снег к утру перестал, следы лошади Торстейна не замело, и нетрудно было заметить, что она несет двойную ношу. Служанка, видевшая, как уходила Асгёрд, получила кольцо в подарок и молчала. Но потом вспоминала, будто напоследок хозяйская дочь сказала так: «Лучше быть наложницей хорошего человека, чем женой плохого».
1. Один
Владыка Один – старший и мудрейший среди богов асов. В обмен на мудрость он отдал свой глаз и сам себя принес в жертву. Он дарит людям знания, награждает героев, но он же и сеет между ними раздор, чтобы испытать их и понять, кто сильнее. Своими заклинаниями Один может обречь человека на гибель или спасти от неминуемой смерти, а мертвого вернуть к жизни.
Денис Тихий. На дне колодца. На вершине горы
Тому, кто думает, что он познал дно человеческой подлости, стоит поискать колодец, ведущий еще глубже.
Аркадию снился дурной сон. В этом сне он погружался в колодец, протопленный невиданной силой в ледяном панцире Снега-П. Он хотел всплыть к расплесканному небу, но отрицательная плавучесть властно тянула вниз. Изо рта выпорхнули стеклянные пузырьки воздуха, и, пересилив приступ паники, Аркадий понял, что может не дышать. Он вытянул руки и сделал несколько резких гребков вниз, силясь разглядеть – что там, на дне колодца? Тьма растворила его, стенки колодца загудели, балансируя между сном и явью, Аркадий понял, что гудит не колодец, а сирена тревоги планетарной станции Снег-П. С последним гребком он вынырнул в реальность, прямо на теплый пол кубрика.
Он прикоснулся к контактной пластине на переборке, и тонкий, сверхпрочный костюм мембранной защиты, скользнув по рукам, моментально обнял всё его тело, захлестнувшись прозрачным капюшоном на голове.
Что это за тревоги у нас? А вдруг слетела настройка реактора? Или поврежден контур, и гостеприимная природа Снега-П принялась обживать нижний ярус? Гараж зарастает сиреневой травой, гигантские улитки окружили забытую в «гардеробе» кофейную чашку и пялят на нее свои васильковые глазки. Он чуть не расшиб голову о причудливый извив кабельтрассы на низком потолке в коридоре. Тут сон с него и слетел окончательно. При чем тут реактор? Реактор уже месяц на трехпроцентной мощности. Реактор, граждане, совершенно тут ни при чем. Да и контур не поврежден – тревога не аварийная.
В центральном посту тускло горел дежурный свет. Аркадий уселся в свое кресло и дал щелбана пластмассовому клоуну, которого поставил на своем столе Борис. В воздухе перед лицом Аркадия соткалось рабочее поле бортового компьютера. Цвета отливали в зеленое – надо бы откалибровать проектор, да всё руки не доходили. В центре поля пульсировал сигнал экстренного вызова. Соединение. Появилось лицо напарника и командира экспедиции Бориса Кима.
– Господи, наконец-то, – прошептал Борис.
– Ты где?
– На