Заколдованная жизнь (сборник). Елена БлаватскаяЧитать онлайн книгу.
крытой яростью, и глаза на мужественном, но свирепом и жестоком лице наливаются кровью и неистово вращаются. А когда он подается вперед, пристально и с ненавистью вперясь в нее взглядом, весь его облик – спутанные пряди волос, свисающие на сдвинутые брови, коренастый торс с мощными мускулами и две большие руки, опирающиеся на щит, стоящий на правом колене, – подтверждает замечание, едва слышным шепотом сделанное седовласым воином своему соседу:
– Не много милости получит эта святая пророчица из рук Хлодвига[1].
Пленница, стоящая между двумя бургундскими воинами лицом к бывшему князю салических франков, а ныне королю всех франков, – старая женщина с серебристо-белыми растрепанными волосами, спадающими на костлявые плечи. Несмотря на глубокую старость, ее высокая фигура стройна, а вдохновенные черные глаза смотрят гордо и бесстрашно в жестокое лицо вероломного сына Хильдерика.
– Ах, король, – говорит она громким, звонким голосом, – вот сейчас ты велик и могуч, но дни твои сочтены и править тебе всего лишь три лета. Злым ты родился… Вероломным ты был со своими друзьями и союзниками, не одного из них лишив законной короны. Убийца своих ближайших родственников, ты, добавляющий к ножу и копью в открытом бою кинжал, яд и предательство, берегись, ты дурно обращаешься со слугой Нертус![2]
– Ха, ха, ха!.. Старая карга из преисподней! – заявляет король со злой, угрожающей усмешкой, – Конечно, ты выползла из чрева своей матери-богини. Ты не боишься моего гнева? Это хорошо. Но и мне нечего бояться твоих пустых проклятий… Мне, крещеному христианину!
– Так, так, – отвечает сивилла. – Все знают, что Хлодвиг отрекся от богов своих отцов, что он потерял веру в предостерегающий голос белого коня Солнца, что в страхе перед аллеманами он склонил колени перед назорейским служителем Ремигиусом в Реймсе[3]. Но стал ли ты в новой вере более праведным? Разве после своего отступничества ты не убил столь же хладнокровно, как и до него, всех своих сподвижников, веривших тебе? Разве не ты дал слово Алариху, королю вестготов, и не ты же убил его исподтишка, вонзив копье в спину, когда он отважно сражался с врагом?
Это твоя новая вера и новые боги учат тебя, даже теперь, вынашивать в своей черной душе гнусные замыслы против Теодориха[4], нанесшего тебе поражение?…Берегись, Хлодвиг, берегись! Ибо теперь боги твоих отцов поднялись против тебя! Берегись, говорю тебе, ибо…
– Женщина, – свирепо кричит король, – женщина, прекрати свои безумные речи и отвечай на мой вопрос! Где сокровища Рощи[5], накопленные твоими жрецами Сатаны и спрятанные после того, как они были разогнаны святым Крестом?… Ты одна знаешь. Отвечай, или, клянусь небесами и преисподней, я навсегда втолкну в глотку твой поганый язык!..
Она не обращает внимания на угрозы и продолжает так же спокойно и бесстрастно, будто ничего не слышала:
– …Боги говорят, Хлодвиг, что ты проклят!.. Хлодвиг, ты будешь вновь рожден среди своих терепешних врагов и будешь мучиться страданиями, которые причиняешь своим жертвам. Вся мощь и слава, что ты отнял у них, будет маячить перед тобой, но ты никогда не достигнешь ее!.. Ты будешь…
Прорицательница не успевает договорить.
С ужасным проклятьем, припав, подобно дикому зверю, к своему покрытому шкурой сиденью, прыжком ягуара король обрушивается на нее и одним ударом сбивает с ног. А когда он заносит свое острое смертоносное копье, «святая» племени почитателей Солнца заставляет воздух зазвенеть последним проклятием:
– Я проклинаю тебя, враг Нерфус! Да будут муки твои десятикратно тяжелее моих! Пусть великий закон воздаст…
Тяжелое копье падает и, пронзив горло жертвы, пригвождает голову к земле. Горячая алая струя вырывается из зияющей раны, покрывая короля и воинов несмываемой кровью…
Время – веха богов и людей в безграничном поле вечности, убийца своих порождений и памяти человечества – время движется бесшумным безостановочным шагом через эоны[6] и века… Среди миллионов других Душ вновь рождается Душа-Эго: для счастья или для горя, кто знает! Пленница в своей новой человеческой форме, она растет вместе с ней, и вместе они осознают, наконец, свое бытие.
Счастливы годы их цветущей юности, неомраченной нуждой или страданием. Они ничего не ведают ни о прошлом, ни о будущем. Для них все – лишь счастливое настоящее, ибо Душа-Эго и не подозревает, что жила когда-то в другом человеческом сосуде, она не знает, что родится вновь, и не помышляет о том, что последует за этим.
Ее Форма спокойна и довольна. Она еще не доставляла своей Душе-Эго серьезных волнений. Она счастлива благодаря ровной мягкой безмятежности своего нрава и атмосфере любви, сопутствующей ей повсюду. Ибо это – благородная Форма и сердце ее полно благодушия. Никогда еще Форма не тревожила ДушуЭго слишком сильным потрясением и никоим иным образом не нарушала спокойной безмятежности своего обитателя.
Два десятилетия проходят незаметно, будто единое путешествие, долгий путь
Предание объясняет этот шаг обетом Хлодвига, данным им на тот случай, если христианский бог поможет ему одержать победу над аллеманами.