Долина живых колодцев. Марк ВероЧитать онлайн книгу.
как дар, а терялось легко, как пустышка, – время. Буйным вихрем кружилось оно в тесной черноте бездны, билось о каменные стены темницы, затхлые и тесные, и в отчаянии мчалось ввысь, прочь – туда, где жизнь не замыкала самую себя в грохочущие оковы.
Время мчалось, но надежда оставалась: найдется человек, который сбросит бремя привычного и увидит иную красоту. По капле наполнялись недели, месяца, года. Заунывно свистел далекий ветер в местах, о которых складывались мифы и легенды. О таких вещах приятно вспоминать, когда дух вина завладевает умом и хочется говорить всякие глупости, мудрствовать и указывать куда-то вверх: «Там что-то есть, ребята!»
Но пришел час, и такой человек нашелся. Им оказалась девочка, милая и симпатичная, как все девочки на свете. Родилась она неусидчивой и сразу всем показалась необычной. В годы детства первое впечатление только, не без заслуги самого ребенка – взбалмошной и курносой Лауры. С ранних лет юное дитя стало приносить одни неприятности и заботы: стоило на минуту отвернуться и не углядеть, как она то ныряла в ледяную воду, рискуя утопиться, так и не выяснив: есть ли внизу дно или же вовсе нет, как уверяли взрослые; то, рискуя быть заваленной, лезла в сомнительные проходы, узкие и удушливые, полные страшных опасностей, тупиков и лабиринтов. Мать часто наказывала ее, запирая в самом, что ни на есть, склепе – среди мертвых камней, в полной темноте; тогда она усаживалась на мягкую подстилку, закрывала глаза и размышляла: и мысли ее, неосознанные, как смутная тоска по незнакомой родине, принимали форму безудержных мечтаний, чья смелость и дерзость ужасали любого здешнего взрослого. Так проходили первые годы.
Посланная богами словно в наказание, она не успокаивалась, и чем скорей летело время, тем все неугомонней она делалась. Любопытство ее не знало границ, а непоседливость, как и подземные источники, била ключом. Полностью исследовать тот крохотный мир, в котором проходила жизнь, ей удалось до десяти лет. И он не удовлетворил. Лауру гнало вперед смутное предчувствие, что помимо всех этих мрачных пещер есть иной мир, полный чудес и настоящей жизни.
Девушкой она стояла у кругляшка жутко-черной воды и уже не думала: есть ли дно или вода поглотила все, но смотрела вверх – туда, где белело едва различимое пятнышко чего-то чистого, невероятно светлого, фантастичного. То пятнышко светило, и свет этот был неведом. Он не походил на тот блеклый свет, что излучали диковинные рыбы (их помногу ловили рыбаки в кругляшке воды).
Лаура смотрела на гладкие ступенчатые плиты, что по кругу уходили высоко вверх, образуя неодолимый тоннель – лаз, по которому можно было только воспарить! А где-то там в самой вышине, где кончались холодные, скользкие от влаги камни, там брезжил, дрожал манящий свет, там ожидала та самая иная жизнь. Помечтать ей долго не давали. Девочка оборачивалась на зов мамы и, понурив голову, но с пылающим сердцем, возвращалась.
Над самой кромкой воды тянулся окаменевший язык, как называли его местные жители, – ход в вырубленную пещеру. Каменный свод грузно нависал, глубоко врезаясь в сторону – туда, где жили и спали люди. Они не знали того необычного света, что так часто видела Лаура и немногие другие, кто отваживался взглянуть ввысь – считалось, что боги проклянут того, кто захочет разгадать тайны мироздания.
Девочка побывала во всех «домах» – пещерах, соединенных узкими и темными ходами, устланными мхом и травами. В пещере, где она выросла («ее пещере», как любила повторять девочка), одновременно жило еще три семьи: всего же около двадцати пяти человек. Пещера была огромных размеров: девочка сбилась со счета, когда хотела понять, сколько шагов нужно, чтобы пройти из одного конца в другой. Места хватало на всех. Но люди быстро менялись: не успевала Лаура запоминать лица, как одни пропадали, другие же, совсем крохотные, появлялись. Из «ее пещеры» можно было попасть в две другие, а из тех – еще в шесть новых. Она многих расспрашивала, и ей говорили, что прадеды отыскивали хода, что вели и в другие, и в третьи, и без числа: широте их не было предела, как воде – дна.
Впрочем, девочка быстро уставала от бесцельного блуждания. Во всех пещерах все такое же: холод, забота, страх, уныние, беспроглядная тоска, тусклый рыбий свет, свои пятнышка света в камнях, создававших вертикальный лаз; но главное: там жили такие же люди – боязливые, скучные, сонные, жестокие; выпивая вино, они на немного, совсем на чуть-чуть оживали. Но этого хватало, чтобы пытливая девочка тормошила их вялый ум вопросами, и они несли всякий вздор и чепуху, рассказывали древние легенды, гласящие будто бы о том, что где-то там наверху есть небесная страна, прекрасная и совершенная, куда попадают души блаженных; та страна долгие часы озарена светом, льющимся из невидимого источника. Тьма наступает только изредка, но даже тогда для них продолжают светить тысячи других пятнышек света, далеких и прекрасных, названных звездами.
Девочка росла, и эти фантастические истории о блаженных людях, живущих в стране Вечного Света, и о далеких всевидящих глазах божеств, источающих любовь, нареченных таким захватывающим дух именем – звезды, тревожили молодую неокостеневшую душу и будили среди ночи, когда сверкающие рыбы прятались по темным углам, а сплошная беспроглядная тьма укрывала все своим густым одеялом. Такие часы тянулись мучительно