Жизнь как непрерывная череда чудес и ангелов. Роман, рассказы, повесть. Юлия ДобровольскаяЧитать онлайн книгу.
оенное училище – на радость папе, на огорчение мне. Ну да что поделаешь – это его жизнь, ему и выбирать.
Меня встретила Галка и привезла к себе.
– Поживёшь пока у нас, – сказала она. – Твою квартиру освободят на следующей неделе, сделаем ремонт, и заживёшь, как заново.
Галка была очень деятельной и энергичной женщиной. Всё у неё спорилось – и в семье, и на работе. Всем она помогала – и словом, и делом, но больше делом.
После смерти моих родителей, попрощавшись со мной в аэропорту – я тогда улетала с похорон папы в Ригу, где мы только-только обосновались – она сдала мою квартиру, а деньги складывала в чулок. Когда настали времена конвертируемых валют, она умело преобразовала деревянные в реальные и несколько раз пускала их в оборот, деля прибыль пополам. В итоге, благодаря её предприимчивости и практичности, я имела теперь и временнýю и материальную возможность на некоторый разбег в новой своей жизни.
* * *
Бездельничать долго мне не захотелось. И вот я уже работаю в нашем родном инъязе, который теперь именуется гордо Лингвистическим Университетом, и где Галка возглавляет кафедру – мою любимую кафедру литературоведения.
В родительской квартире полным ходом идёт ремонт, но у моей дорогой подруги остаётся невыполненным один пункт обязательств по благоустройству моей жизни: удачное замужество.
Мне не нужно удачное, мне нужно счастливое, говорила я.
Это одно и то же, отвечала она, – посмотри на нас с Петром.
Если посмотреть на них, то и вправду эти два понятия оказывались синонимичными.
Галка вышла за Петра на третьем курсе. На четвёртом они родили Инку. Благодаря обилию у новорожденной здравствующих бабушек и дедушек – и даже наличию двух прабабушек – её родители в срок защитили свои дипломы и тут же родили погодками Серёжку и Ваньку. У Инки уже своя семья, а мальчишки учатся – один в инъязе, другой в политехе. При этом Галка и Петр до сих пор целуются на пороге, как Ромео и Джульетта в саду в лунную ночь.
Мой брак тоже не был ни неудачным, ни несчастливым. Мы любили, дружили, растили сына. А потом что-то кончилось. Как у Хемингуэя.
Я стала замечать, как загорался порой взгляд моего мужа в компании новой женщины, не испытывая при этом ни малейших уколов ревности. Потом он изменил мне и рассказал об этом. А я поймала себя на мысли, что мне стало легко и свободно. Что, оказывается, мне надоело дружить с мужчиной, с которым нас давно не связывает ничего, кроме штампа в паспорте и общих забот о сыне, кстати, закончившихся с его отъездом на учёбу в Питер, надоело кочевать, надоело преподавать английский и французский таким же кочующим, как и их училка, детям.
Мы развелись, и я уехала домой.
Да, ещё оказалось, что домом для меня всегда оставался мой родной любимый город, а не бесконечная череда комнат и комнатушек в чужих городах и посёлках.
* * *
– Так, – сказала Галка в один из первых вечеров после моего возвращения, когда, отужинав, мы расселись поудобней, и Пётр предложил нам выкурить по ароматной самокрутке из отборного голландского табака.
– Так, – сказала она, – Пётр, ты должен в самое ближайшее время составить список всех возможных кандидатов в мужья нашей Мусе из числа твоих знакомых. А если получится, то и незнакомых. – Она с удовольствием вдохнула невозможно ароматный дым.
– Требования. – После некоторой паузы продолжила Галка. – Возраст от тридцати пяти до пятидесяти, красивый, умный, богатый, щедрый, сексапильный… Разумеется, свободный.
– М-да… Скромный образ. – Сказал Пётр. – Генератор идей ты наш неиссякаемый…
– Между прочим, ни одной невыполнимой идеи я ещё не сгенерировала. – Гордо провозгласила его жена.
– Надо отдать тебе должное. – Отдал ей должное муж.
* * *
В течение ближайшего месяца у Галки с Петром то и дело возникали поводы для небольших семейных вечеринок.
Но ни вдовец Лев Семёныч, замдиректора ювелирного магазина, давний приятель Петра, ни Юрий, коллега Галки по переводческому цеху, ни Виктор Петрович, сосед по дачному кооперативу, ни ещё два претендента не высекли из моей неблагодарной души ни подобия искры.
– А без искры нельзя, – сказал Пётр, когда мы проводили последнего гостя и, растянувшись в шезлонгах, млели на осеннем закатном солнышке, вдыхая запах перекопанных на зиму грядок.
– Искра, искра… – Передразнила его Галка. – Не пятнадцать лет, небось. Ладно, думай дальше. У меня в следующее воскресенье юбилей, так будь любезен, сделай мне подарок, найди мужа моей любимой подруге.
– Она и моя любимая подруга, между прочим. – Обиделся Пётр.
– В который раз я должна вам повторять, что не хочу замуж! – Сказала я. – Я уже давно превратилась в пустыню: сухую и голую.
– Ну, насчёт голой ты поосторожней, – сказала Галка, – тут живые мужчины, между прочим.
– Да,– сказал Пётр,– ещё какие живые!
Мы засмеялись. Нам было хорошо втроём. Никаких