Выпускник. Николай КокуринЧитать онлайн книгу.
ю, во Славу Божию.
Ни йоты, ни пол йоты, ни чуть-чуть
Во имя дьявола обузданного похотью,
Но каждый вдох и выдох, сердца стук
Во Славу Божию, во Славу Божию.
И жизнь и смерть и звук и тишина
Всё благолепное и трепетно-тревожное
Стихи и проза, Солнце и Луна
Во славу Божию, во Славу Божию.
31.01.2002
02. Суфлёр
Суфлёр, суфлёр, подскажи мне, что делать,
Что говорить и о чём мне мечтать
Какой, какой привечать мне ветер
В дырявые свои паруса?
Что же за роль, что за пьеса, не помню,
Но играть бы её и играть,
Живой воды изрыгая потоки
И сценария не забывать.
15.12.1996
03. Старик-Номад (Иакова дума)
«Номадом1 я пришёл, номадом выйду,
Без родины на странствия земле.
Не строил я кирпичного жилища,
Шатёр мой дом из листьев и ветвей.
В Шеоле2 лишь моё упокоенье
И вечное пристанище моё.
Наверно из камней апартаменты
Драгоценных сложены его.
Едва врастёшь, а время отрываться,
Седлать ослов, перегонять стада,
Искать просторы новые для пастбищ
Не вытоптана где ещё трава.
В Шеоле мой народ, национальность,
Причина-цель несения скорбей,
На пажитях пасут Шеола злачных
Мои друзья самих себя теперь.
Отстал от них, но, право, не надолго
И скоро мне взойти к ним предстоит
Благословить лишь надобно потомство
По жизни сей скитаньям научив».
***
«И призвал Иаков сыновей своих
И сказал: соберитесь, и я
Возвещу вам, что будет с вами
В грядущие дни…» (Быт. 49:1)
08.06.2000
04. Молитва мытаря
Гибель частый мой гость
И даже больше
Мне уже не спастись
И это точно
Всё случилось уже
Я всем противен
Я же драная дрянь.
Помилуй же меня наконец
Воришку, мота,
Фантазёра, вруна,
Прелюбодея.
Окаянствам моим
Нет оправданья
Я же драная дрянь.
07.12.1996
05. Музей
Мы живём в городе, в котором давно уже нету огней
Улицы города доступны приезжим – это музей
Заспиртованные лица, опилки в башке,
Манекены, измазанные в порошке
И больше нет ничего, только лист путеводный
Дающий нам право смотреть.
Встреча рассвета под фонарным столбом – ну, чем не восход?!
Освещение сделано и перепроверено лет на сто вперёд
Ещё одна циферка, ещё одна галочка,
Дети на улицах режутся в салочки
Экспонаты живут, экспонаты рождаются
И занимают свой пост.
Технички следят за порядком в музее, стирают в нём пыль
Царапины, трещины не залатаются, сколько не мыль
Чучело порвано, негодно, изорвано
Становится сразу в ящик заковано
А прочие служат для той красоты
Что так уважаем все мы
Гид провожает до дальней окраины, а сам стороной
Предупреждает, что наше присутствие станет бедой
Заспиртованные лица, опилки в башке,
Манекены измазанные в порошке
И больше нет ничего, только лист путеводный
Дающий нам право смотреть.
декабрь 1988
06. Единственная
Попробуй отыскать Родник Живой;
В любом лесу Его предтечи есть,
В любом крану апостолы Его,
В глотке любом Его Благая Весть.
А ну, достань до Солнечной Груди:
Во всём струится Сок Её лучей,
Во всём, но мне никак не уловить
И не хлебнуть Божественный Коктейль.
Звучит, урчит Лучей-Речей Ручей.
Весна грозит, спасти ли, потопить.
Попробуй
Евр. номад – пастух-скотовод
Евр. шеол – могила