История моего преступления. Иван КарасёвЧитать онлайн книгу.
лось совершить правонарушение, не Бог весть что, конечно, как я сначала полагал, могло потянуть на хорошую административку. Не более. Позже выяснилось, грубо ошибался, оно давало право на заслуженный отдых в комфортабельной европейской тюрьме. Возможно, месяцев шесть таких неожиданных каникул в тёплых краях… за решёткой. А посему, несмотря на вновь обретённую страсть излагать на бумаге всё, что со мной происходит, я довольно долго молчал. А вдруг-таки оставил какие-то следы на месте преступления, и они, вкупе с моими добровольными «показаниями», способны привести меня на скамью подсудимых в той стране Евросоюза, куда каждую зиму езжу греть свои стареющие кости, в Португалии. Одно дело гулять вдоль океана, раскатывающего по прибрежной гальке пенные шапки волн, другое – выходить на прогулку по тюремному двору, окрашенному в такой успокаивающий серо-чёрный цвет, туда и солнечные лучи не всегда попадают. Две большие разницы. Но не выдержал, взялся за перо, то есть за ноутбук, хоть и не знаю, какой срок давности у такого рода проступков, надеюсь, что он уже прошёл, а посему и хранить в тайне случившуюся со мной историю более не намерен. Итак, приступаю.
Всё началось с ерунды. Нужен был теннисный корт. Казалось бы, странный вопрос, теперь их только в Урюпинске, наверное, нет, да и то не факт. Заплати и лети. Вопрос цены, не более. Сколько может стоить месячный абонемент на теннисный корт? Наверное, не маленькую сумму. Теннис – игра престижная и в самых бедных слоях общества не очень популярная. Например, мир знает только двух негров-теннесистов, и те – негритянки, правда, на мужских гормонах с милостивого разрешения WADA – сеструхи Вильямс. Хотя экипировка теннисиста довольно простенькая: ракетка и кроссовки «съедают» львиную долю инвестиций, а ведь затраты на них просто не сопоставимы с расходами на амуницию хоккейного вратаря, например. Поэтому для увлекающихся игрой в теннис, основная трудность состоит в том, что в отличие от футбола, даже для примитивной перепасовки не на счёт нельзя приспособить любую мало-мальски ровную площадку. Без сетки таким способом играть можно, позволь своему воображению представить линию на определённой высоте от поверхности – и все дела. Но вот поле должно быть не воображаемо гладкое, а хотя бы почти идеально выровненное. Иначе мячик отскочит не туда, куда он должен был прыгнуть, не туда, где ты его ждёшь, а туда, куда определит выбоина, которую он задел. И в этом случае игра в старинный вид спорта превращается не в соревнование, где побеждает сильнейший, а в банальную лотерею, где первый тот, кому сопутствует удача, кому, проще говоря, везёт. А это уже совсем другая игра, не теннис.
Соответственно, качество игры и степень получаемого от неё удовольствия напрямую зависят от состояния поля, а ведь его ещё найти надо. Вот в Питере оно у нас, можно сказать, под носом, на соседней улице, но там и цена не детская, центр города всё же: больше двух тысяч за час. Мой сын в зажиточном Лионе платит гораздо меньше. Есть в городе площадки значительно дешевле, но они, как правило открытые (это с нашим-то климатом!) или уж совсем далёкие, пока настоишься в пробках, всё удовольствие от игры улетучится. Вот и приходится платить, а что делать?
На Мадейре, где мы проводит каждую зиму месяца полтора, люди живут по-другому. Это в России капитализм со звериным оскалом рынка, который определяет всё: цена-качество, упаковка-содержание, таблетки или больница. На тихом атлантическом острове не так. Там на туристической тропинке могут лежать два начавших чернеть банана и бумажка с надписью «один евро». Можешь положить монету, а можешь и проигнорировать ценик, хозяин не обидится, всё равно не знает, что с ними делать, с ягодами этими тропическими. Вниз, до магазина их ещё довезти надо. В общем, на острове все не так просто, хотя будь просто, не было бы этого рассказа. Я сейчас вам его и поведаю.
Когда мы увлеклись теннисом со всей остротой встал вопрос о том, как же мы без него проживём на Мадейре? Ведь мы так привыкли два-три раза в неделю как собачки бегать за удирающим мячом, тянуться к нему изо всех сил потерявшим юношескую гибкость телом, преграждать ему путь своей туго натянутой ракеткой, на сильном выдохе отправлять жёлтенький комок через сетку и испытывать неописуемое удовлетворение от настильного падения резаного мяча в дальнем от соперника углу. Врёшь, не возьмёшь! Как же без этого?
Стали мы думать, вспоминать, «Эврика! – первым нашёлся я. – Перед гостиницей «Dom Pedro» (то есть не дом, а дон Педро по-нашему, по-русско-португальски) есть корт, огороженный высокой сеткой. Вот туда нам и надо!»
Корт явно принадлежал отелю. Откладывать дела на потом я не люблю, поэтому тут же включил скайп и позвонил в отель. Ответ обескураживал. «Нет, посторонним нельзя, только для наших постояльцев… За деньги? – Тут была пауза и со вздохом сожаления, – нет, тоже нельзя, нужно, чтобы корт был всегда в распоряжении наших гостей!» Каких гостей, подумалось мне в тот миг, долгими зимними вечерами, которые на Мадейре начинаются после шести, в огромной, пятнадцатиэтажной гостинице горит, дай Бог, десяток-другой окон. «Ладно, – решил я, – договорюсь на месте, по телефону боятся попасть на проверку, а там придумают что-нибудь, дойду до управляющего наконец, лишних денег в гостинице, кажется, нет». Действительно, я посчитал в уме, если, как и у нас, брать по тридцать евро за час, то за наше пребывание