На орбите судьбы. Наталья АнтаресЧитать онлайн книгу.
чительную боль, изматывающую мой разум не хуже жесточайшей ломки, но если абстинентный синдром, по крайней мере, худо-бедно снимался медикаментозным способом, то избавиться от реанимированного прекращением приема наркотика чувства собственной никчемности мне не помогали даже интенсивные сеансы групповой психотерапии. Я не знала, чем нейтрализовать разъедающую меня изнутри кислоту какого-то вселенского отчаяния, а на борьбу с еще одним монстром у меня элементарно не осталось сил, целиком и полностью истраченных в неравной схватке с героином, а потому единственное избавление от депрессии виделось мне в добровольном уходе из жизни.
Как ни странно, суицидальное настроение оказалось в итоге всего лишь еще одним непросто давшимся мне шагом на пути к освобождению от тиранической власти поработившего мои душу и тело наркотика. Перелом наступил в тот момент, когда я начала воспринимать решетки на окнах своей палаты не в качестве непременного атрибута тюремного заточения в тесной клетке, а как вынужденную меру защиты медленно выздоравливающих больных от коварных соблазнов окружающего мира. Болезненное возбуждение первого месяца и апатичное безразличие второго сменилось тревожным ожиданием предстоящей выписки. Сколько бы я не напрягала воображение, представить свое место в негостеприимной реальности за пределами наркологии, мне удавалось немногим лучше, чем бегемоту выиграть международный турнир по конькобежному спорту. Все мои дела, заботы и проблемы давным давно вертелись исключительно вокруг героина, и теперь, после успешно пройденного курса лечения, у меня не хватало фантазии придумать себе более рациональное занятие, чем бесконечный поиск денег на очередную дозу.
Когда я задала этот сакральный вопрос штатному психологу, последовавший ответ поразил меня своей невероятной очевидностью и простотой. Четыре года непрерывного героинового стажа, повлекшие бесславную гибель немалого числа мозговых клеток, не позволили мне полноценно осознать значение термина «ретроспективный анализ», но тот факт, что я все же вникла в общий смысл данного мне совета, однозначно, свидетельствовал о частичной обратимости процесса моей умственной деградации. Я лежала в постели с открытыми глазами и молча созерцала темноту, а на потолке мелькали причудливые тени моего далекого прошлого, в светлое благополучие которого я однажды решительно воткнула иглу заполненного мутным раствором шприца.
Косвенно в моем падении на дно было виновно чрезвычайно щедрое государство. Смешное словосочетание, не правда ли? После трагической гибели обоих родителей в авиакатастрофе правительство выплатило мне такую бешеную по тем временам сумму компенсации, что я, и без того пребывающая в состоянии жуткого шока, абсолютно растерялась. Потерпевший крушение при посадке в столичном аэропорту лайнер совершал чартерный рейс из Турции, куда мои недавно торжественно отметившие серебряную свадьбу родители отправились на второй медовый месяц. В тот роковой день с грохотом рухнули не только пылающие обломки загоревшегося еще в воздухе самолета – синим пламенем полыхал весь привычный и обустроенный мир юной студентки экономического вуза.
В одно мгновение я стала круглой сиротой, и со стороны вполне могло создаться впечатление, что дорога в наркотический ад пролегала по долине одиночества и пустыне скорби. Если бы все было именно так, возможно, мое нынешнее самобичевание не приобрело бы характер пыточного истязания, а жалость к самой себе заметно притупила бы гложущее меня чувство вины, но все вышло совсем по-другому, и любые попытки оправдать себя неизбежно вдребезги разбивались об истинные предпосылки моего обращения к героину.
Трехкомнатная квартира в центре столицы, перешедшая в мое единоличное владение по праву наследования, огромные деньги на банковском счете, красота, молодость и…граничащая с глупостью психологическая незрелость. От вызванного тяжелейшей потерей стресса я оправилась достаточно легко, и сейчас я прекрасно понимала, почему мой траур закончился настолько быстро. Я до конца не осознавала весь ужас постигшей мою семью трагедии, я вела себя с показным мужеством, демонстративно скрывала слезы и постепенно до такой степени сжилась с этой защитной маской, что настоящая боль незримо засела где-то глубоко под сердцем вдали от посторонних глаз. Как и любой запретный плод, самостоятельная жизнь обладала для меня безумной привлекательностью, а приобретенный пусть и при драматических обстоятельствах статус богатой наследницы и завидной невесты лишь способствовал праздному времяпровождению.
До первого укола у меня в голове еще имелись скудные остатки здравомыслия, и, вдоволь насладившись всеми прелестями бесконтрольной свободы, я всерьез задумывалась об инвестировании денег в какой-нибудь бизнес-проект. Но, похоже, ангел-хранитель достался мне при распределении неуклюжий, как хромой медведь, потому что, как только он пытался сделать для меня что-нибудь хорошее, его старания моментально оборачивались прямо противоположным результатом. Так получилось с этой проклятой государственной компенсацией и так получилось со Стасом.
Мы познакомились в университете, вместе тусили по клубам, и, в конце концов, съехались и начали жить подобием гражданского брака. Стоит отметить, что наша неземная любовь цвела на территории моей просторной