Летиция, или На осколках памяти. Ирина ИюльскаяЧитать онлайн книгу.
с неграмотной Ксенией, поражаясь ее природному уму и правильной речи. И, вправду, язык у Ксении был подвешен, а ее благородная внешность заставляла думать, что эта женщина не из простых и только, когда надо было прочитать какой-то документ и расписаться в нем, сразу обнаруживалась ее неграмотность. В 30-х годах многие взрослые пошли учиться на Ликбез. Ксения, тогда совсем молодая, решила тоже пойти учиться, купила тетрадки, ручки, карандаши, но кто-то из многочисленных детей в их дворе узнал и обсмеял взрослую тетеньку, которая, как и они пойдет в школу учиться. Тут Ксении не хватило ума или просто желания не обращать внимания на глупых недоростков и побороть в себе страх быть обсмеянной, а может просто домашний быт затянул и трое маленьких детей, так и осталась она неграмотной до конца жизни.
Глава 5 Похороны куклы
Детская жестокость и коварство поражают порой самого циничного и умудренного жизненным опытом взрослого. Нет, про моральных уродов, мучающих животных, писать не буду, но память хранит на себе зарубки, нестираемые даже по прошествии многих лет. Но не обо мне речь, хотя и у меня есть, что вспомнить. Эту историю из своего детства рассказала мне Тося Нечаева, восьмилетняя девчонка с бывшей окраины Москвы, что рядом с метро Динамо.
Это был, в свое время, дачный поселок Петровско-Разумовское, вплоть до 70-х годов прошлого века застроенный деревянными постройками с печным отоплением и удобствами во дворе. Имелся в нем немаленький пруд, где когда-то поили скот на пастбище. Его засыпали перед Олимпиадой-80. Даже не верится, что на памяти одной человеческой жизни так преобразилась Москва. Сейчас это один из современных и красивейших городов мира, изменившийся до неузнаваемости, но в нем еще остались крохотные островки из моего детства и даже детства моих родителей. В майские теплые дни, когда многие москвичи разъезжаются по дачам, город пустеет и жизнь в нем замедляет свой бег, я люблю пройтись по памятным местам и каждый раз вспоминаю строчки А. Арбузова из его пьесы «Таня»: «Детство продолжается, но уже без меня.»
Была у Тоси в детстве какая-то родственница, девчонка с рано проросшими ростками стервозности: мстительная и страшно завистливая – Шура. Нет, я вовсе не любительница штампа «маленькая сволочь», но как показала жизнь, есть и такие, причем с самого раннего возраста. Как-то, одна знакомая воспитательница детского сада сказала мне:
«Сразу видно из кого кто вырастет. Есть изначально испорченные дети. Наверное, наследственность такая и перевоспитать их невозможно, они могут притворяться кем угодно, но гены подлости сидят глубоко у них внутри и этого не вытравить.»
Как показала жизнь, она оказалась права. Шура из маленькой сволочи выросла в большую, или во взрослую, а потом и в старую, но все же сволочь.
Как я уже писала, росли дети тогда на улице, в близлежащих дворах. Детей было много, они образовывали собой тесные компании, в которых