Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции. Евгений ДодолевЧитать онлайн книгу.
рактически не публиковалась (если не считать нескольких заметок в «Хозяине» и «Независимой»), поскольку была ярой диссиденткой, а СССР рухнул лишь за полгода до учреждения газеты «Взгляд» в начале 1992 года. По-любому ее основательно правили + редактировали, а у нас в «НВ» был разгул плюрализма, и авторам позволялось черти что.
И у нас была традиция: колонку главного редактора в тех номерах, где я оставлял это место на третьей полосе валентным, вели всякие «главные». Например, Эдуард Лимонов титуловался как «главный гранатомет» «Нового Взгляда». Ну так вот, для Новодворской звание придумалось на раз: мы стали ее публиковать как «главного политэкстремиста».
Конечно, тогда я не мог предположить, что с подачи бывшего киевского журналиста Ванденко сертифицированная антисоветчица Новодворская станет матерым публицистом, а меня из-за ее «нововзглядовских» текстов будут вызывать в прокуратуру на допросы и приглашать к шефу столичного КГБ Евгению Савостьянову на «профилактические собеседования».
Про ее смерть знаю не больше других. Да и про ее жизнь – тоже. Желающие ознакомиться с официальной биографией найдут в конце книги справку, а я ознакомлю читателя с «нововзглядовскими» экзерсисами Валерии двадцатилетней давности и расскажу, чем наше сотрудничество закончилось.
Раздел I. Вся жизнь – борьба?
«…Как в море корабли»
Наши с Новодворской пути разошлись, когда Баба_Лера™ стала яростно поддерживать «чеченских повстанцев» и всячески желать на страницах нашего еженедельника массовой гибели русских солдат. Но расторгнуть контракт сразу я не мог из-за этических соображений: 27 января 1995 года Генеральной прокуратурой РФ было возбуждено уголовное дело (N 229120) по признакам составов преступлений, предусмотренных ст. 71 ч.1 и ст. 74 УК РСФСР, и в этом контексте расставание с одним из ключевых колумнистов выглядело бы как малодушная «сдача» подследственной.
Однако после того как 8 августа 1995 года прокуратура Центрального округа Москвы дело официально закрыла, я объявил Новодворской, что сотрудничество с ней прекращаю. Потому что публикации на наших же полосах текстов ее очевидных оппонентов (в частности, Эдуарда Лимонова & Александра Проханова) уже не могли, увы, сбалансировать «радикально-либеральный элемент»: читательские письма содержали оценку однозначную. Кстати, год спустя дело в отношении Леры (ей нравилось, когда ее звали именно так, это не фамильярность) реанимировали, но Новодворская для нас была уже отрезанным ломтем, и мы даже не мониторили ситуацию. Тем более что точку поставила сама уволенная, которая, перманентно страдая манией преследования, изложила в «Собеседнике» свою собственную версию нашего разрыва. Цитирую Новодворскую:
«Любопытно отметить, что семь казней египетских, которые должны были исполнить над прессой коварные законодатели, от Говорухина до Жириновского, взяли на себя и с подъемом осуществили органы власти исполнительной, до декабря 1994 года, то есть до чеченского безобразия, декларировавшие, что они для свободной печати – тихая гавань, единственный оплот, каменная стена. Насчет стенки они, впрочем, не обманули. Прессу поставили к ней по принципу „Руки в чернилах – расстрелять!“, предварительно установив, что мы хоть и соловьи, но не разбойники и что для оправдания татьбы в Чечне такая печать малопригодна… среди демократических газет и журналов возникла страшная эпидемия, начался их падеж. Причем есть все основания предполагать, что вирус был занесен свыше. Рассмотрим хотя бы несколько историй болезни.
Первым сошел с рельсов бесшабашный „Новый Взгляд“. Полмиллиона тиража, часть которого упаковывалась в слабо повизгивающую от ужаса респектабельную „Московскую правду“, расходились с колес. Газета подрывала устои социализма и развращала нравы оруэлловской Океании, где секс сходил за преступление. Она очень огорчала ветеранов КПСС, старых дев и чопорную палату „мер и весов“, где штат г-на Венгерова сличал печатную продукцию со своим личным нравственным эталоном.
На газетных полосах непримиримо соседствовали Леонид Радзиховский и Виталий Коротич, Эдуард Лимонов и Владимир Вольфович, моя антисоветчина перемежалась с консервами от коммунизма, патриотизма и этатизма. Было весело и бесцензурно.
И вдруг в середине декабря 1994 года г-н главный редактор „НВ“ Додолев прозрел и раскаялся в своих прегрешениях.
Выкинув из газеты демократов, хулящих родные российские штычки и плюющих в жерла отечественных пушек, он оставил на ее страницах безобидных авторов типа Ярослава Могутина, в тринадцати тезисах умеющих объяснить, что есть целиком и полностью преступные народы – например, чеченцы.
В нескольких номерах подряд г-н Додолев, раньше так носившийся со своим нонконформизмом, лично, долго и нудно объяснял, почему он не будет печатать тех, кто не способствует победе федерального оружия в Чечне. Заодно он раскрывал вражескую сущность Сергея Ковалева, именуя его на сленге 30-х годов „государственным преступником“. Содержание политической части газеты довольно быстро свелось к нескольким нехитрым формулировкам из казацко-жандармского обихода в интерпретации Марины Кудимовой:
Бомба подзорвется,
Я