Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии. Уэйд ДэвисЧитать онлайн книгу.
уквально в духе Индианы Джонса: всё же автор был на тот момент докторантом Гарвардского университета, этноботаником, от которого многие ждали строгой монографии, а не художественных спекуляций вокруг темы зомби и гаитянской магии. Подверглись критике не только стиль повествования, но и ряд профессиональных находок автора и неточностей, которые не позволяют верифицировать пользу для ботаники от проделанной работы. Разделение остаётся актуальным и спустя десятилетия после выхода книги – это заметно по новым выходящим рецензиям (да-да, они до сих пор выходят!) и обзорам на книгу. Причина неугасающего интереса публики кроется в крайне необычном, искусно мистифицированном формате и стиле самого текста, рождающем противоречия у привыкшего к конкретике читателя. Что находится перед нами: книга по этноботанике или антропологическая работа по культу вуду? Это художественный вымысел или реальные приключения полевого исследователя? Как воспринимать то, что написано: как развлечение или как полезный источник?
Не прибегая к раскрытию сюжета, который читатель непременно узнает сам, я бы хотел остановиться на том, что позволяет увидеть в этой книге немного большее, чем этноботаническое исследование, раскрывающее секрет оживших мертвецов, или же простой приключенческий роман. «Змея и радугу» можно читать, используя антропологическую оптику, попутно упражняясь в гипотетической реконструкциях того, на чём держится гаитянское общество. В этом фокусе отпадают вопросы правды и вымысла, научного факта и мистификации. За каждым описанным фактом проявляется социальная ткань Гаити, явившаяся Дэвису, или искусно придуманная им, как участвующим наблюдателем. Почему и как возможно это антропологическое прочтение и почему это всего лишь упражнение для ума – об этом пару слов ниже.
Собственно, антропологическое прочтение становится возможным, если учитывать яркий и буквально уникальный контекст гаитянской культуры. Гаити является не только широко известным местом происхождения мифа (?) о ходячих мертвецах и культа вуду, но и страной с необычной историей. Начиная с восстания Спартака в Римской республике в первом веке до н. э. и вплоть до Гаитянской революции (1791–1803) мировая история не знала столь масштабных примеров борьбы рабов против господ. Кроме того, Гаитянская революция стала первым успешным примером такого противостояния: в результате революции было образовано первое независимое государство в Латинской Америке. Оно не просто сбросило иго рабства, но пошло по долгому и сложному пути самостоятельного развития. Гаити стало, пусть и номинальной, но первой в мире республикой во главе с чернокожими. Почему (и как) это получилось именно в Гаити?
«Змея и радугу» невозможно читать, не удерживая в уме этот вопрос. Историографические, красочные описания Дэвиса погружают нас в мир противоречивой Гаитянской революции, в которой за первыми успехами следует череда драматических событий: кровопролитные столкновения между чернокожим населением и мулатами, противоборство между республиканскими началами и деспотическим управлением, постоянная смена суверенов, неравенство и раскол гаитянского общества. История независимого Гаити рисуется как бесконечная трагедия, нищета и насилие, в которой власть обретает порой комические формы: когда 26 августа 1849 года Сулук Фостен провозгласил Гаити империей, а себя – императором Фостеном I, члены Сената водрузили ему на голову дешёвую, сделанную в кустарных условиях корону из покрытого позолотой картона. Рисуя гаитянскую историю, Дэвис обращает наше внимание не только на уродливые формы власти, но и на экономическую нестабильность системы с аграрным вопросом тростниковых плантаций, постоянно воспроизводящееся неравенство и расовую сегрегацию. За этими описаниями представляемая нам история и традиция зомбификации начинает читаться сложнее, чем просто процедура биологического воздействия каких-то ядовитых растений на сознание и поведение людей. За практикой получения легитимного раба, прошедшего расчеловечивание, работающего на плантациях на своего хозяина, стоит гоббсовский вопрос социального порядка бывшей колонии, её Левиафана, – ведь история Гаити не сильно менялась за столетия и оставалась устойчивой вплоть до момента описания её Дэвисом.
Для Уэйда Дэвиса вуду становится одной из разгадок того, как устроено само гаитянское общество. Он показывает, как синкретический культ, достаточно сильно отличный от известных нам традиционных религий, в котором нет устоявшихся догм, нет иерархии и чёткой структуры, оказывает колоссальное влияние на социальную и политическую жизнь острова, цементируя его порядок. Дэвис рассказывает нам, что зомби не создаются случайным образом враждебными или жадными колдунами; зомбификация – это своего рода социальная санкция, которую тайные сообщества, описываемые им, применяют к людям, нарушающим правила совместного проживания. Зомбификация, как практика наказания и власти, существовала всегда: тайные общества долго процветали среди «марунов», сбегавших ещё в XVIII веке с французских плантаций на холмы Гаити, они сохранялись после обретения независимости среди чернокожих сельских жителей, которые выступали против городских мулатов-французов. Тайные общества были настолько укоренены, что ни один суверен не мог долго править (и даже жить) без поддержки этих тайных обществ – некоторые правители использовали