Первый полицейместер. Антон Де Виер – окружение и эпоха: Три Анны. Алексей Германович ВиноградовЧитать онлайн книгу.

      «Вот письмо, которое отправил я 10 января 1728 к маркизу де ла Паз. «Полагаю, что королю, нашему государю, весьма нужно знать в подробности систему правления русской земли, которая подвергается величайшей опасности, если бог не отвратит сего, упасть опять в прежнее свое состояние.

      Со времени низвержения князя Меншикова барон Остерман, гофмейстер царский и вице-канцлер, считался первым министром; но, будучи иностранцем, он не смеет ничего делать по собственному своему побуждению и сносится во всем с тремя другими членами регентства, поступая с величайшею осторожностью и скрытностью. Хотя государю не исполнилось еще 13 лет, но, как он был объявлен совершеннолетним, то никто не смеет говорить ему, ни о чем, ни подавать ему советов. Один только Остерман имеет над ним некоторую власть, но и его замечания уже не уважаются…

      Чтобы лучше понять настоящее состояние сего двора, надобно знать, что здесь две партии. Первая – царская, к которой принадлежат все те русские, кои главнейшие стремятся к тому, чтобы выгнать отсюда всех иностранцев. Эта партия разделяется надвое: одна состоит из Голицыных, другая – из Долгоруковых, как я объясню после. Вторая партия называется великой княжны, сестры царской, и к ней принадлежат барон Остерман, граф Левенволд и все иностранцы. Цель сей партии состоит в том, чтобы поддерживать себя против русских милостью и покровительством великой княжны, которую царь по сие время весьма много уважает. Левенволда ненавидят не только русские, но и все честные люди, а прискорбнее всего то, что Остерман очень любит такого человека, которого всячески стараются отдалить от двора.

      Но более всех доверенности царь имеет к принцессе Елисавете, своей тетке, которая отличной красоты и (я убежден, что доверенность Петра II слишком близка к любви, но Елисавета) ведет себя очень благоразумно. Она уважает Остермана и обращается с ним ласково.

      Его величество также очень любит молодого князя Долгорукова Ивана Алексеевича, который, по молодости своей, угождает ему во всем, и потому нельзя сомневаться в том, чтобы он не остался главнейшим фаворитом и не сверг со временем барона Остермана и всех других; как ни старались удалить сего Долгорукова, но по сие время сделать этого не могли. Он сын князя Алексея Долгорукова, второго гофмейстера царского. Князь Иван служит камергером и пользуется такою доверенностью, что не оставляет царя ни на минуту и даже спит в одной с ним комнате. И отец содействует много к доставлению царю удовольствий; им удалось бы уже удалить Остермана, если бы русские вельможи были согласны между собою.

      Голицыны и Долгоруковы суть главнейшие и сильнейшие из всех русских бояр; но с некоторого времени они враждуют между собою; если которому из них вздумается посадить в министерство кого из своих, другие тот же час противятся этому, так что иные думали, что, не могли согласиться на сей счет, они прибегнут к третьему, и именно к барону Шафирову. Сей последний имел одну должность с Остерманом и был любимцем покойного царя; теперь он живет в ссылке в Москве, где также находится царица, бабка нынешнего царя, у которой Шафиров бывает каждый день, а как нет сомнения, чтобы она не получила большего веса в правлении, когда двор приедет в Москву, то многие, зная, как много она ненавидит иностранцев, думают, что она низвергнет Остермана и на его место посадит Шафирова. Но как скоро здесь узнали, что он беспрестанно бывает у царицы, то догадались о его замысле и послали к нему повеление отправиться в Архангельск, прежде даже приезда двора в Москву.

      Хотя Шафиров человек со способностями и чрезвычайно искусный в делах, но удаление Остермана было бы невозвратимою потерею для нашего союза. Самые враги Остермана не могут упрекнуть его в том, чтобы он худо служил своему государю, чтобы давал ему дурные советы и дозволял кому-либо подкупать себя подарками или деньгами; на него нападают только за то, что он очень дружен с Левенволдом, как я сказал