Наоборотный мир. Гульшат Гаязовна АбдееваЧитать онлайн книгу.

      Ступенька предательски скрипнула. Густа замерла на тёмной лестнице, прислушалась: всё было тихо. Родители, наконец, уснули. Папу вечерами мучил тяжёлый кашель, а мама пыталась его лечить. Что делать, если врачи уже два месяца не могут поставить диагноз? После первого обморока папы привычная жизнь семьи кончилась. Густа больше не гуляла с ним вокруг их городка Синие Топи по полям, по бесконечным дорогам с мостиками через болотца, перестала ездить в кино и торговые центры. Скоро в школу, а все воспоминания о летних каникулах – больницы, таблетки и пропитавший дом запах корвалола.

      Густа крадучись спустилась к входной двери, сжимая в левой руке новую книгу. Вздрогнула, увидев боковым зрением силуэт в зеркале. Привычно перечислила про себя недостатки: слишком круглое лицо, слишком много веснушек, не помешало бы похудеть, а ещё – давно пора отрезать косу. Густе в себе нравились только каре-зелёные глаза, в папу, и цвет волос, каштановый с золотистым отливом. Она нервно почесала плечо, бугорок от прививки в последнее время зудел беспрестанно.

      Поскорее бы вдохнуть свежего воздуха, без этого Густе не уснуть, сколько ни старайся. Конец августа выдался душным, жарким, а на крыльце не страшно даже по ночам: Синие Топи – городок тихий, скучный. Здесь рассказывали всего одну страшилку – про сгинувшего на пустыре мальчика. Да и ту придумали, чтобы дети не ходили туда одни. Каждый учебный год заканчивается выступлением завуча на эту тему, как будто дети с одного раза не могут уяснить, где самое опасное место в городе.

      Дверной замок щёлкнул, и Густа вынырнула в приятную тёмную прохладу. Прислушалась к звукам на пустыре за забором. Ей всё лето чудился доносившийся оттуда грохот, иногда голоса. Разок она сказала об этом маме, но та отмахнулась. Купила дочери витамины от нервов. Сейчас вот показалось, что на заднем дворе кто-то шуршит… Нет, лучше не думать об этом. Густа села поудобнее, включила фонарик на телефоне и положила на колени новую часть любимого фэнтези-цикла. Погладила обложку, не выдержала, раскрыла книгу на случайной странице и жадно вдохнула запах типографской краски. Лучший аромат на свете! Но его быстро развеял ночной воздух, пахнувший сыростью, тиной и немножко настурциями. Над улицей, как обычно, клубился туман, двух-трёхэтажные кирпичные домики жались друг к другу, убегали кривыми рядами в сторону центра. Редкие уличные фонари освещали лишь небольшие участки дороги. Вдоль стен тянулись сиреневые электрические гирлянды – фирменный знак Синих Топей.

      «ТУ-ТУ-У!»

      Что это такое?! Густа пригнулась, звук оглушил её. Это что, на пустыре? Бежать домой и будить родителей? Но они только-только заснули после очередного тяжёлого дня. Или пройти до пожарного проезда и выглянуть за ворота? Да-да, так начинаются все ужастики, но ведь тут всего двадцать метров! Густа закрыла книгу, отложила её в сторону и встала.

      Снова голоса, а на фоне плеск воды, громче, громче. Густа почувствовала, что сходит с ума. Пустырь за домом – это просто пустырь. Чаще всего там хозяйничает Джим, пёс соседки Риммы Валерьевны: носится, распугивая грызунов и лая на бабочек. Заросли дягиля там соседствуют с болотистыми лужами. К концу лета пустырь захватывают ряды иван-чая и островки пижмы, а осенью отовсюду торчат сухие стручки полынника.

      Двадцать метров.

      Густа пробежала их, пока не испугалась окончательно (ей почудилось, что за ней кто-то идёт). Осторожно выглянула за ворота. Вместо цепочки привычных луж на пустыре под блёклым лунным светом, едва пробивающимся сквозь тучи, откуда-то возникла река. Широкая, полноводная, она походила на отрез чёрного, поблёскивающего бархата и текла на север, где высился арочный мост весь из переплетения балок и решёток. Вдоль берега горели молочным светом огни, вычерчивая в тумане силуэты людей – они что-то делали, суетились. До реки было не меньше пятидесяти метров, и Густа едва слышала короткие весёлые фразы:

      – Поднажмём!

      – А ну, дружно!

      – И ещё разок!

      А потом разглядела в руках рабочих инструменты с длинными рукоятками и огромными гайками на концах. Рабочие захватывали ими гайки моста и сдвигали их, ухали и пыхтели, подгоняли друг друга шуточками. Ветерок донёс до Густы запах железа.

      Она оглянулась. За спиной по-прежнему были родные Синие Топи. А впереди… Она что, сошла с ума?

      – Ай! – воскликнула Густа, когда что-то большое и мокрое ткнулось ей в руку. – Джим! Ты меня до смерти напугал! Нет, стой! Остановись, зараза!

      Джим хитро посмотрел на девушку, припал на передние лапы и оглушительно залаял. Из пасти у него выпал плоский, тёмный предмет, пёс тут же снова подхватил его и помчался вперёд. Лучи фонариков забегали по траве, готовые вот-вот выхватить Густу из плотных сумерек, но Джим отвлёк внимание рабочих.

      – Привет, Джим! С меня, как обычно, котлета, – услышала со стороны реки Густа.

      Голос был молодой, почти мальчишеский. На фоне вереницы огней на берегу она разглядела худой высокий силуэт. Он забрал у пса из пасти ношу, а взамен достал свёрток, развернул, и Джим, вот пройдоха, взял угощение из рук незнакомца! Сколько Римма Валерьевна учила его не делать этого, просила Густу приглядывать