Прощание с Гоа. Реанимация. Игорь СтановичЧитать онлайн книгу.
араноидальная зима две тысячи девятнадцатого года, без снега, но с набухшими почками деревьев. По асфальту ползали сонные дождевые черви. Буйств оголтелых митингующих не наблюдалось, потому разгонов несанкционированных сборищ не предвещалось. Обострения ведь проявляются в период смены времён года, а тут смены так и не последовало. Не пойми что там на улице: то ли поздняя осень, то ли весна, но уж точно – на зиму это похоже не было. Бойцам оставалось дежурить на дискотеках типа «кому за пятьдесят». Дежурить на Поклонной горе по выходным. В этом и заключались непосредственные «почётные долги и обязанности» росгвардейцев. Ибо являются они государственной стражей и следят за порядком в отечестве. Навеянное весенним обострением, у профессиональных революционеров брожение в умах начинается обычно с потеплением, с предвкушением новизны. К ним примыкают сочувствующие, а также прочие облапошенные граждане с «прошитыми» пропагандой мозгами и «жаждущие перемен». Их можно понять, в холодное время года митинговать не очень комфортно.
Ругань, как всегда, возникла из-за пустяка. То ли Ольга грубо ответила ему на какой-то простой бытовой вопрос, не отрываясь от смартфона, то ли обвинила его в неаккуратности, – Артём даже вспомнить не мог через час после инцидента. Но сам факт обиды засел в его сознании, а может и в подсознании, ржавой занозой. Он вообще последнее время стал раздражительным. И в общем-то, было с чего. Оправданий себе не искал, они торчали на поверхности, что раздражало ещё больше. Но кому они интересны, если она так бесчувственно относится к нему и его мужской гордости. Ведь он же был прав, нельзя же так необдуманно бросаться словами, не отвлекаясь от этого чёртова телефона. Если жалеть себя за каждую размолвку, не хватит никакого здоровья. Артём знал об этом, просто не мог ничего поделать с раздражением. Он отчётливо чувствовал, как обида и злость на жену временами разъедает его душу и тяжёлым грузом тянет в области сердца. А жалеть себя за то, что тебя обидели, напрасно обвинили или не так ответили, ещё хуже. Но какой-то бес коварно подкалывал его: и зачем она так сказала, что, нельзя было по-другому? Неужто трудно было спросить сначала его мнение и не применять такие интонации. Так ведь обидно и несправедливо. Хотя кто-то из известных ещё давно сказал, а Артём запомнил и периодически умничал перед друзьями и своими пациентами: СПРАВЕДЛИВОСТЬ ПРИДУМАЛ ДЬЯВОЛ, ЭТО ВСЁ ОТ ЛУКАВОГО. Он понимал двоякость и логическую человеческую спорность сего выражения, но и видел в нём неоспоримую истину: именно Лукавый подталкивает нас во имя и под лозунгами борьбы за справедливость к страшнейшим распрям. Да и справедливость – понятие двуликое, оно у каждого своё.
Ольга подошла к нему с попыткой примирения, как это часто происходило после размолвки.
– Хочешь, помассирую ноги или ещё чего-нибудь…?
Но он ещё был на взводе и никак не мог подавить в себе обиду, простить её. Пусть помучается, пусть ощутит на себе, как это тяжело и больно когда на тебя наезжают так несправедливо, просто ни за что.
– Давай не сейчас, я ещё не переварил твоё выступление и вообще мне плохо.
Ольга тут же встала с дивана, на который присела у него в ногах. Выражение её лица ещё больше разогнало в нём чувство обиды. Но теперь уже и на себя, за упущенный шанс помириться.
Он открыл окно и стал демонстративно дышать относительно свежим воздухом, вернее, смесью воздуха и выхлопных газов МКАД, что виднелась из окон их бутовской квартиры, в километре от дома. Он решил показать ей всю степень того, насколько ему нехорошо. На самом деле от истины Артём был недалёк. Дышалось тяжело, и сердце бухало до похрустывания перепонки в левом ухе. Но частота пульса казалась подозрительно редкой. Он выпил по две таблетки аюрведических средств от высокого давления и для поддержки сердца, немного полегчало. Время уже было позднее, пора отправляться в постель. На всякий случай он воткнул себе иглы в руки, там, где располагаются точки на меридиане сердца. С недавних пор это помогало ему в самочувствии. А чтобы они не вылезали в то время, когда он будет ворочаться с боку на бок, закрепил их пластырем.
«Господи, если доживу до утра, точно вызову скорую и поеду в больницу… Господи, дай мне пережить эту ночь… обещаю тебе, Господи, поеду и сделаю всё, что они скажут… слава тебе, Боже»!
За три месяца до этого.
Вот уже несколько лет, как он задумал «порезать» глаза. Вернее, заменить хрусталик, а может, уже и оба. Этим летом исполнилось одиннадцать лет его катаракте. Он запомнил дату с точностью до часа. Летом в его московской квартире гостил Учитель и друг, некогда легендарный в Гоа тайваньский доктор акупунктуры Куку. Гость и его новая секретарь-помощник Юля, которую Артём из человеколюбия свёл с доктором буквально утром, попросив обеспечить работой и заработком, крепко поддали. Ольга от компании тоже не отставала, в отличие от хозяина квартиры, ибо тот своё отпущенное Богом количество алкоголя уже испил. Отчего несколько лет уже боялся даже нюхать спиртное. Доктор, будучи навеселе, нашёл в доме какие-то карандаши и нарисовал на стене кухни симпатичную картину на традиционный китайский сюжет. Морской горизонт с рыбацкими лодками,